Рифматист

«Круг божественен, — прочитал Джоэл. — Это единственная истинно неизменная и идеальная форма, ставшая символом промысла Господня с тех пор, как древний египтянин Ахмес первым открыл божественное число. Многие средневековые ученые пользовались циркулем — устройством для черчения круга — как символом силы творения Господа. Изображения циркуля можно часто обнаружить в орнаментах, которыми украшали манускрипты.

Перед тем как мы обосновались на Американских островах, для круга наступили темные времена. Было доказано, что Земля — вовсе не плоский круг, а сфера с сомнительными закономерностями. Оказалось, что планеты движутся по эллипсам, и это ослабляло веру в божественный круг еще больше.

Затем мы открыли рифматику.

В рифматике слова не имеют значения. Только цифры, и над всем господствует круг. Чем лучше человек может изобразить идеальную форму круга, тем он сильнее. Круг выходит за рамки обычного человеческого понимания. Это нечто по своей природе божественное.

И тем более странно, что предмету, созданному руками человека, выпало сыграть такую важную роль в открытии рифматики. Если бы у его величества не было с собой новомодных карманных часов мастера Фрейдланда, возможно, все закончилось бы иначе и король пал бы жертвой диких меловиков».

На этом глава заканчивалась. Джоэл сидел в пустой мастерской, прислонившись спиной к стене. Несколько узких полосок света пробивались сквозь окна и, подсвечивая пылинки в воздухе, светлыми квадратами падали на пол.

Джоэл листал страницы старинного тома. В нем были выдержки из дневника некоего Адама Мэйкинса, личного астронома и ученого короля Грегори III, а также основателя рифматики. Адаму Мэйкинсу приписывали открытие и описание принципов работы с двух-, четырех— и шеститочечными рифматическими кругами.

Книга входила в коллекцию отца Джоэла и, будучи очень ранней копией, определенно представляла ценность. Почему его мать не продала ее или любую другую книгу в уплату долгов? Возможно, она не имела понятия об их истинной стоимости.

В книге содержались теории Мэйкинса касательно существования других рифматических фигур, правда ни к каким определенным выводам он так и не пришел. Но вот заключительная часть заинтересовала Джоэла гораздо сильнее прочих.

«Если бы у его величества не было с собой новомодных карманных часов мастера Фрейдланда, возможно, все закончилось бы иначе и король пал бы жертвой диких меловиков…»

Нахмурившись, Джоэл перешел к следующей главе. Ему не удалось найти больше ни одного упоминания о карманных часах в других книгах.

О том, как король Грегори открыл рифматику, было известно весьма немного. По официальной версии церкви он обрел знание во время видения. На религиозных изображениях Грегори часто стоял на коленях, а сверху на него спускался шар света, превращаясь в отмеченный шестью точками круг. На переднем форзаце книги была похожая сцена, только образ появлялся в воздухе перед Грегори.

При чем тут карманные часы?

— Джоэл? — По кирпичным коридорам подвала общежития разнесся девичий голос, и через несколько мгновений в дверном проеме мастерской обозначилось лицо Мелоди. Она была одета в юбку и блузку, какие полагалось носить студентам-рифматистам, на плече у нее висела сумка для учебников. — Ты до сих пор здесь?

— Нужно много чего изучить, чтобы… — начал было Джоэл.

— Ты сидишь чуть ли не в полной темноте! — воскликнула она, подойдя ближе. — Здесь совсем тоскливо.

Джоэл огляделся.

— Мне кажется, здесь уютно.

— Неважно. Сейчас у тебя будет перерыв. Пошли.

— Но…

— Никаких отговорок. — Она схватила его за руку и дернула. Он позволил ей поднять себя на ноги.