Риф яркости

Если остальное будет таким же…

В следующее мгновение вступил Пзора, нарушив сладкие до боли звуки звоном колокольчиков и цимбал. Аптекарь из Доло, казалось, в своем усердии не понимает, что он разрушил; он энергично звонил, останавливался и начинал снова. После недолгого ошеломленного молчания экипаж хунов разразился хохотом. Зашумели нуры на мачтах, а Ульгор и Блейд обменялись взглядами, для понимания которых не нужен реук, – это были эквиваленты пожатия плечами и подмигивания. Они возобновили игру, включая энтузиазм Пзоры в свой привязчивый четырехчастный ритм.

Сара вспомнила, как мать учила ее играть на пианино по нотам – по музыке, записанной на бумаге. Теперь это искусство почти совершенно забыто. Джоджианские секстеты импровизируют, они создают гармонию из отдельных линий, сливая и разделяя их, пользуясь одним совпадением за другим. Человеческая музыка в большинстве культур до Контакта была именно такой – перед тем, как европейцы додумались до симфоний и других сложных музыкальных форм. По крайней мере так читала Сара.

Преодолев застенчивость, застучал своими ложками Джома, а Блейд извлек несколько дрожащих нот из каллиопы. Рулевой хун раздул свой горловой мешок и, отвечая ритму мирлиона, начал импровизацию без слов.

Тут вперед выкатилась Фалькун, грациозно размахивая руками и напомнив Саре о мягко клубящемся дыме.

То, что вначале было изысканным, потом полным юмора, приобрело еще более ценимое свойство.

Единство.

Сара посмотрела на Незнакомца. Лицо его было взволнованно, он завороженно смотрел на изысканные движения Фалькун. Левой рукой довольно отбивал ритм на одеяле.

Можно представить себе, каким был этот человек, подумала Сара. Даже искалеченный, испытывающий страшную боль, он проводит время в очаровании хорошим.

От этой мысли у нее перехватило горло. Захваченная врасплох, Сара отвернулась, скрывая волну печали, от которой внезапно помутилось зрение.

Вскоре показался город Тарек, расположенный у слияния рек Рони и Бибура.

Издали город казался зеленым холмом, не отличающимся от других возвышенностей. По склонам холма были разбросаны какие-то серые фигуры, похожие на камни. Но когда Хауф-воа сделал последний поворот, то, что издалека казалось сплошным целым, вдруг раскрылось – огромная полая паутина, увитая растительностью. “Камни” – это выступающие вершины массивных башен, погруженные в путаницу кабелей, соединений, веревочных мостов, сетей, рамп и наклонных лестниц. И все это покрыто роскошной цветущей растительностью.

Воздух заполнен влажным ароматом, запахом бесчисленных цветов.

Саре иногда нравилось зажмуриться и представить себе, каким был этот город при могучих буйурах – всего лишь небольшой поселок. Но место подлинной цивилизации, полное деловито гудящих машин, истоптанное следами пришельцев с далеких звезд, с звездными кораблями, грациозно опускающимися на посадочные площадки. Город, полный стремлений, которые она, примитивная жительница леса, никогда не будет в состоянии понять.

Но когда экипаж из хунов шестами подвел Хауф-воа к скрытому причалу, никакое прищуривание не могло скрыть упадка Тарека. Из мириадов окон только немногие блестели застеклением возрастом в миллион лет. Из других окон торчали грубые трубы, покрывшие когда-то безупречно гладкие стены толстым слоем сажи от кухонных костров. Широкие карнизы, на которые некогда садились летающие корабли, теперь были заняты миниатюрными садиками или уставлены клетками для шумливых стадных птиц. Вместо самодвижущихся машин улицы кишели торговцами и грузчиками, переносившими товары на спине, или небольшими повозками с запряженными в них животными.

Высоко вверху, на ближайшей башне, молодые г'кеки бесстрашно носились по рампам без ограждений, не обращая внимания на пропасть. Их спицы сливались от скорости. Городская жизнь больше всего подходит колесной расе. Редкие в остальных местах, в городе г'кеки составляли самую большую часть населения.

К северу, на перешейке, соединяющем Тарек с материком, лежат “недавние” развалины из каменных плит – тысячелетней давности городские стены, воздвигнутые серыми королевами, которые правили здесь, пока длительная осада не покончила с их правлением – еще тогда, когда бумажная фабрика в Доло была совсем новой. Разрушенные укрепления покрывали следы пожара – свидетельство насильственного рождения Общины Шести.

Но сколько бы раз Сара ни бывала в Тареке, город всегда казался ей чудом. На Джиджо это самое космополитичное место, где смешиваются все расы.

Наряду с кораблями хунов бесчисленные меньшие корабли и лодки проплывают под изогнутыми кружевными мостами. Гребут в этих лодках люди торговцы-трапперы, они везут на рынок шкуры и другие товары. Речные треки, у которых базовое кольцо обладает свойствами амфибии, скользят по узким каналам гораздо быстрей, чем движутся на берегу их привязанные к суше сородичи.