Ричи

– Эм… – Гермиона смущенно потупила взгляд. – Извини, Ричи. Я постараюсь быть более объективной. Но мы так и продолжим смотреть матч в то время, как твой друг страдает?

– Нет, конечно. На самом деле я не люблю квиддич. Мы сейчас неспешно отправимся в замок и навестим Гарри.

– Почему неспешно? – с любопытством вопросила Гермиона.

– Чтобы дать время целительнице позаботиться о ранах Гарри, – спокойно пояснил Ричард. – Раньше нас к нему всё равно не пустят. К тому же бегущий аристократ – это комично. А я не клоун, чтобы давать народу повод для шуток.

Ричард и Гермиона на самом деле шли очень медленно. Грейнджер казалось, что они плетутся, словно раненые черепахи.

В холле мальчика и девочку встретил суровый завхоз. Жидкие седые волосы Филча были зачесаны назад, морщинистое лицо исказила злорадная гримаса. Наставив на студентов швабру, он хриплым голосом грозно воскликнул:

– Вытирайте ноги!

Гермиона вздрогнула от громкого крика и невольно стала выискивать, обо что можно вытереть ноги. Она тут же обнаружила половую тряпку, расстеленную возле входа.

– Добрый день, мистер Филч, – невозмутимый Гросвенор пошаркал ботинками по тряпке. – Чудесная погода…

– Чудесная?! – с негодованием воскликнул Филч. – Да это какой-то кошмар! Ходют тут, пачкают, а старику мыть за вами.

Ричарда бурчание завхоза не проняло, он натянул на лицо вежливую улыбку и невозмутимо продолжил:

– Простите, мистер Филч, разве уборка не является прерогативой домовых эльфов?

Филч зло сощурился, замахнулся шваброй и грозно гаркнул:

– А ну пошли отсюда!

Ричи и Гермиона поспешили преодолеть холл. Когда они достигли огромных двустворчатых дверей, за спиной послышалось тихое и едва различимое ворчливое бормотание завхоза:

– Иж, выискались умники! Знают они, что домовики убираются… Директор не догадался, а они лезут не в свое дело…

Когда парочка студентов-второкурсников удалилась достаточно далеко от злополучного холла, Гермиона спросила:

– Ричи, ты уже не раз упоминал об эльфах. Кто они? Я их ни разу не видела.

– Инопланетяне из параллельного мира, – Ричард отвечал, словно говорил о чем-то несущественном. – Могучие волшебники, с виду карлики с большими ушами, глазами и носом. Родом из того же мира, что и гоблины. Волшебники в страхе перед могуществом этих пришельцев подсуетились и хитростью поработили их.

– Они рабы?! – ужаснулась Грейнджер. – Но так же нельзя!

– Можно и нужно, – был не согласен с девочкой Ричард. – Волшебники тоже люди. Все люди жуткие ксенофобы, даже если скрывают это от самих себя. У эльфов, гоблинов и иных разумных магических рас всего три пути. Первый – жить дикарями на уровне каменного века и не отсвечивать, к примеру, как кентавры и русалки. Второй – быть рабами. Третий путь – подвергнуться тотальному геноциду. Четвертого не дано.

– Но, Ричи, это же рабство! – продолжила возмущаться Гермиона.

– Лучше быть живым рабом, чем мертвым свободным.

– Но почему волшебники должны именно убивать инопланетян? Ричи, почему они не могут жить с эльфами на равных, как с гоблинами?

– Гоблины тоже рабы, – Ричард невозмутимо разбил розовые очки Гермионы. – Просто они в свое время сумели отвоевать больше видимости свободы.

– Гоблины – рабы?! – округлила глаза Грейнджер.

– Гермиона, много ты видела гоблинов, свободно разгуливающих хотя бы по Косому переулку? Я уж молчу про Лондон.

Грейнджер задумчиво сдвинула брови и нахмурила лоб.

– Ни одного, – с грустью ответила она.

– Гермиона, ксенофобия заложена в природе людей. Это часть нас. Даже если найдется сотня тысяч умных и добрых людей, которые захотят мирно сосуществовать с инопланетянами, на них придется сто миллионов, готовых растерзать опасных и непредсказуемых пришельцев. Раб предсказуем, его контролируют. Дикарь предсказуем и слаб. Оттого эти две категории имеют право на существование. Разумное свободное существо априори опасно, как и неконтролируемый искусственный интеллект. Поэтому не имеет права на жизнь. Это логика большинства людей, логика основной массы волшебников. Идти против рабства домовых эльфов и гоблинов, выступать с идеями прогрессорства кентавров и русалок равнозначно движению по встречной полосе на автомобиле в час пик.

– Рано или поздно арестуют бобби? – в вопросительной интонации протянула Грейнджер.

– Именно. Или попадешь в аварию, а по пути можешь задавить кого-то. В общем, ничем хорошим это не закончится.

Когда Ричард и Гермиона поднялись на второй этаж и свернули к больничному крылу, они повстречали целительницу, которая поспешно шла им навстречу.

Мадам Помфри замерла возле мальчика и девочки, внимательно их осмотрела и спросила:

– Вы ко мне? Что болит?

– Нет-нет, мадам Помфри, – скороговоркой произнесла Грейнджер. – Скажите, как Гарри?

Целительница с облегчением вздохнула.

– У него сломаны ноги. Я напоила мальчика Костеростом. Завтра утром он вернется к занятиям. Вы хотите навестить друга?

– Да, мадам Помфри, – ответила Гермиона.