Ричард Столлман и революция свободного программного обеспечения

Впрочем, многие хакеры “из молодых” позитивно воспринимают заявления и комментарии Торвальдса. Реймонд получает лишнее доказательство: линия раздора в сообществе проходит почти точно по границе поколений. Многие Линукс-хакеры, подобно Торвальдсу, росли уже в окружении несвободных программ. Они начали вносить свой вклад в свободное ПО, не ощущая никакой несправедливости в собственническом софте. Для большинства из них выбор между этими категориями программ – всего лишь вопрос удобства. Если программа полнофункциональна и технически качественна, то они не видят причин отвергать её из-за одной только лицензии. Пусть однажды хакеры разработают свободную альтернативу PowerPoint, но пока её нет, почему бы не пользоваться несвободным PowerPoint от Microsoft?

Это главная причина растущих разногласий в сообществе. По одну сторону баррикад оказались старые хакеры, для которых самоценна свобода, по другую – люди, которым важны мощь и надёжность программ. Столлман называет эти стороны политическими партиями внутри сообщества. Первая называет себя “партией свободы”, вторая не изъявила никакого желания подобрать себе название, поэтому Столлман сам называет её несколько пренебрежительно “партией большинства” или “партией успешности”, потому что многие её представители провозглашают приоритетной целью: “больше пользователей”.

С момента запуска проекта GNU у Столлмана сложилась внушающая страх и благоговение репутация как программиста. И репутация бескомпромиссного упрямца в области архитектуры программ и управления людьми. Отчасти этот образ соответствует действительности, но также он служит и удобным оправданием для тех людей, чьи желания не сходятся со словами и действиями Столлмана. Этот удобный для многих образ укрепляется скандальными слухами и ложными домыслами.

К примеру, незадолго до конференции 1996 года случилось настоящее бегство персонала из фонда свободного ПО. Брайан Юманс, директор фонда, нанятый Салусом перед его уходом в отставку, вспоминает: “В какой-то момент Питер Салус был единственным сотрудником в офисе”. Причина была в исполнительном директоре. Брит Брэдли рассказывал своим друзьям в 1995 году:

[Исполнительный директор фонда, имя которого здесь опущено] на прошлой неделе решила вернуться из отпуска. Мы – Джена Бин, Майк Дрейн и я – сошлись во мнении, что с таким начальником работать невозможно. Она сделала немало ошибок до того, как ушла в отпуск. Она нередко угрожала увольнением из-за мелочей, а порой вовсе позволяла себе оскорбления в адрес ВСЕХ сотрудников. Мы просили – много раз – не возвращать её в начальники, выражали готовность работать с ней, но только как с коллегой. Все наши просьбы проигнорировали. Мы уходим.

Тогда исполнительный директор выдвинула президенту фонда – то есть, Столлману – ультиматум: дать ей полную свободу действий в офисе, иначе она уйдёт в отставку. Столлман отказался дать ей полный контроль над деятельностью фонда, и нашёл ей замену в лице Питера Салуса.

Реймонд, услышав эту историю со стороны, решает, что вина в бегстве персонала лежит на Столлмане, и укрепляется в своём мнении, что личность Столлмана – причина многих бед и проблем проекта GNU. Он считает, что проблемы вроде роковой задержки Hurd и раскола Lucid-Emacs связаны с управлением разработкой, а не с самой разработкой.

После конференции проходит немного времени, Реймонд принимается за разработку утилиты для работы с электронной почтой под названием “fetchmail”. По примеру Торвальдса он выпускает программу с обещанием обновлять код как можно чаще. Когда Реймонда захлёстывают потоки отчётов об ошибках и запросов функциональности, ему кажется, что такая модель разработки породит лишь хаос и не принесёт ничего хорошего. Но со временем он видит, что программа выходит на удивление устойчивой. Реймонд анализирует причины успеха модели Торвальдса и приходит к выводу: интернет в ней используется как “чашка Петри”, где суровый надзор хакеров играет роль естественного отбора. Модель Торвальдса эволюционна и свободна от централизованного планирования.