Ричард Львиное Сердце

Ричарду не удалось докончить святое дело. Его последние силы были поглощены восстановлением своих прав дома, где они пошатнулись во время его четырехлетнего отсутствия. Но наш рассказ будет краток: летописи дают лишь слабые, отрывочные сведения о последних, сравнительно малых подвигах нашего героя.

Вернувшись в Лондон, он прежде всего устроил новую коронацию, чтобы смыть позор плена и освободить подданных от присяги Джону, хотя и вынужденной. Эта пышная церемония, когда приходилось ещё добирать сумму за выкуп короля, окончательно истощила англичан: в Лондоне даже вспыхнул бунт. Затем пошли недорода, бури, мор от войны; среди таких-то ужасов подготовлялась Великая хартия свобод Англии!

Войны были неизбежны: французы уже распоряжались в Нормандии, и к ним бежал коварный Джон. Правда, Джон примирился с братом. Он явился с повинной, обливаясь слезами. «Сделай, брат, так, чтоб я забыл твои обиды так же, как ты прощаешь мне мои», — сказал ему Ричард. И Джон стушевался. Но нужно было расправиться с Филиппом II. Ричард уже в мае явился с ратью в Нормандию. Тут прибыли Беранжера с сестрой Жанной Сицилийской. Они много претерпели в странствиях и долго жили сначала в Италии, потом на юге Франции у графа Сен-Жиля. Жанна потом вышла замуж за этого графа. О Беранжере же мы ничего не знаем: известно только, что это вычеркнутое из жизни создание всё тосковало да роптало на мужа-изменника.

Ричард напомнил старину во Франции. Он молодецки бил Филиппа и гнал его всё дальше на юг. В начале 1196 года исконные враги замирились и размежевались: Филипп уступил Ричарду свои завоевания на юге, Ричард отступился от своих земель на севере; границей между ними стали реки Сена и Эра. Но вскоре война возобновилась по неясным причинам. Ричарду вдруг пришлось испытать участь отца. У него был свой Вениамин: за отсутствием собственных детей он привязался к рыцарственному племяннику, герцогу Бретани Артуру, сыну своего погибшего брата Джеффри и Констанции. И тут-то закипела измена: Констанция подняла бретонских баронов против своего шурина. Конечно, к ним присоединился Филипп, а за ним пошли южные вассалы с графом Сен-Жилем во главе.

В этой, последней на его веку, войне блеснул гений богатыря предсмертной вспышкой. В битве у Жизора Ричард ослепил мир такими же подвигами, как под Яффой, и разгромил Филиппа. И, при помощи папы, усталые соперники снова замирились. 1199 год начинался в благодатной тишине. Но для такого неугомонного бойца, как Ричард, всегда найдется повод к ратоборству. Герой закончил жизнь не как король, а как бродячий рыцарь, мелким, недостойным делом.

Вдруг прослышал Ричард, что виконт лиможский Видомар нашел богатый клад. Он потребовал его по праву сюзерена, но получил лишь малую толику. Ричард тотчас же бросился со своими наемниками брабансонами на Шалюз — небольшой замок Видомара, где был запрятан клад. Крошечный гарнизон уже собирался сдаться. Вдруг 28 марта, при одном осмотре местности под стенами замка, стрела из самострела угодила королю в плечо. Ричард не давал вынимать стрелу, пока не возьмут замка. А когда вынули стрелу, железко которой было с зазубринами, было уже поздно: началось заражение.

Перед смертью герой успел показать ещё один пример рыцарского великодушия. Он позвал своего убийцу — юношу, имя которого передается различно: некоторые называют его Бертрамом де Гурдэном.

— Зачем ты убил меня? — спросил умирающий.

— Ты убил моего отца и двух братьев, убил бы и меня, — отвечал юноша. — Пытайте меня, сколько угодно: умру с радостью, зная, что я убил того, кто наделал столько зла людям.

— Снимите с него цепи и отпустите невредимо, но не с пустыми руками: положите в его кошелек сто шиллингов! — приказал король.

Могучая природа богатыря угасала целых девять дней без тревог. Король не спеша проговорил завещание — такое же странное, как почти вся его жизнь. Не только корону, и три четверти казны он оставлял самому недостойному своему врагу, брату Джону, который тотчас же бросился в Шинон забрать все сокровища; остальное назначалось на церкви и благотворения, а драгоценности — племяннику, гвельфу Оттону, который стал уже тогда императором. О любимце Артуре — ни слова, также и о Беранжере. Тело свое Ричард завещал схоронить в Фонтевро, у ног своего недостойного отца, а сердце свезти в Руан — рыцарский обычай того времени.

6 апреля Ричард тихо скончался после исповеди, окруженный чужаками, наемниками. Через несколько лет умерла Беранжера, всеми заброшенная, в одном замке в Анжу. Мать Элеонора последовала за ней в 1204 году.

А. Трачевский