Ричард Кобден

Нечего и говорить, как рад был молодой Ричард своему новому назначению. Его страстная любовь к знанию, не к отвлеченному знанию, а к знанию действительной жизни, нашла, наконец, себе некоторое удовлетворение. Чтение, которым до тех пор усиленно занимался юноша, значительно расширило его умственный горизонт; из его записных книжек мы узнаем, что он около этого времени купил себе сочинения Франклина, только что вышедшие поэтические произведения Байрона и некоторые другие книги, принадлежащие столь же заслуживающим внимания писателям.

Теперь он, кроме того, получил возможность познакомиться с людьми и с жизнью. Благодаря своему открытому характеру, Кобден легко сближался с людьми, которых встречал во время своих путешествий; самые же путешествия приходилось совершать на почтовых или, как это делалось в то время почти повсеместно в Англии, в омнибусах. Тогда еще не было железных дорог; медленное путешествие и частые остановки в пути сближали людей и вызывали их на откровенные разговоры, которые теперь не так возможны при быстрой езде по железной дороге. Ричард Кобден изъездил всю Англию, Шотландию и Ирландию, видел всякого рода людей; слышал самые различные разговоры и суждения, никогда не упускал случая узнать что-нибудь новое о житье-бытье своих соотечественников. Это время скорее, чем какое-нибудь другое в жизни Кобдена, можно назвать эпохой «образования» для Ричарда – образования самого ценного, того, которое дает сама жизнь даром, но лишь тем, кто серьезно вдумывается в то, что видит и слышит вокруг себя.

Насколько Кобден внимательно наблюдал условия народной жизни во время своих странствий, можно судить по его письмам. Вот что, например, двадцатилетний приказчик пишет своему брату Фредерику из Ирландии, наиболее обездоленной части Английского Королевства: «Жалкие лачуги, которые видишь с дороги, доказывают, что путешествуешь по стране бедной и невежественной, с дурной системой управления. Хотя я проезжал по самой лучшей части Ирландии, все-таки сердце мое сжималось при виде картины всеобщей нужды. В Ирландии нет среднего класса, есть только с одной стороны богачи, с другой – вечно голодные крестьяне. Нам случалось проезжать по местностям, которые носят громкие названия городов, и в этих-то городах я видел свиней, которые ели в той же комнате, где жили их жалкие хозяева; мне даже говорили, что свиньи и ночуют с хозяевами. Сапоги и чулки – это роскошь, о которой не мечтают здесь ни мужчины, ни женщины…»

Многие англичане, кроме Кобдена, видели ирландскую бедность, но ни на кого, надо думать, не производила она столь сильного впечатления. Впоследствии оказалось, что наблюдения Кобдена во время разъездов по Ирландии с целью продажи товаров своего хозяина имели для этой страны бесконечно большее значение, чем самая продажа сотен или даже тысяч кусков дешевых материй, о которой он должен был хлопотать. Через десять лет после этого первого посещения Кобденом Ирландии появилась его брошюра, часть которой была посвящена описанию Ирландии. Брошюра произвела величайшее впечатление на всю мыслящую часть английского общества, и сердца многих англичан содрогнулись при чтении глубоко верного описания результатов вековых грубых насилий Англии над несчастной страной.

Но не одни экономические вопросы занимали молодого Кобдена. Из тех же писем его к брату видно, как сильна была в нем любовь к литературе и вообще как разнообразны были его интересы. Попав однажды на место рождения величайшего из поэтов Шотландии, Роберта Бёрнса, Кобден так выражал свой восторг брату: «Ты можешь себе представить, но я не могу тебе описать чувств, которые во мне возбуждает сознание, что я хожу по тем самым местам, вижу те самые сцены, среди которых рос великий талант, вызывающий такое восхищение во всем мире».

Читая письма Кобдена, видишь перед собой высокоодаренную натуру, полную страстного, неудержимого стремления ко всему прекрасному, натуру, порывов которой не могла подавить даже пятилетняя работа за прилавком.

Такой же восторг вызывали у Кобдена посещения чудных старинных соборов в разных исторических местностях Соединенного Королевства. «О! Если бы я был богат, – писал, например, Кобден, – и мог бы научиться понимать всю замысловатую красоту этого памятника старины так же хорошо, как я понимаю разные сорта материй. Как бы я был счастлив!» – писал Кобден своему брату по поводу посещения одного старинного собора.

Часто люди говорят таким же образом, часто они желают богатства, чтобы воспользоваться им для развития своего ума, для расширения своих познаний или даже для того, чтобы вполне отдаться на служение какой-нибудь великой и благой цели, не задумываясь над вопросом о хлебе насущном для себя и для своих близких.