Ах, если бы всё и дальше шло так же гладко. Королева позволила себе улыбку. Она не проиграет. Ей нужно успеть короновать престолонаследника до того, как Ричард появится в Лондоне. Она назначила самую подходящую дату из всех возможных. Герцог попросту не успеет сориентироваться к этому сроку и тогда уже ничем не сможет помешать.
Она владеет всем: доверием сына, Тауэром, казной, королевским советом и флотом. Глостеру она просто укажет на дверь, вздумай он предъявлять претензии. И не исключено: дверь эта будет от его тюремной камеры. Любезного Дикона устранят, чуть только он появится в Лондоне.
— Джек! Есть ли вести из Лондона? — герцог наскоро умылся холодной водой.
— Нет, ваша светлость.
Ричард нахмурился. Ожидание затягивалось. Сваливать отсутствие ответа Её Величества на несносность гонцов и перипетии пути более не имело смысла. Стол усеивало несколько писем от Уильяма Гастингса. В последнем лорд-камергер буквально умолял Дика не терять времени. Старый соратник расписывал обстановку в Вестминстере как крайне плачевную. Он настаивал на немедленном выступлении на Лондон и аресте королевы.
Сколько Дик помнил лорда, тот всегда казался ему спокойным и словно созданным из ледяной глыбы. Теперь это представление пошатнулось. Истинный рыцарь и блистательный вельможа пребывал в ярости и не выбирал выражений, когда говорил о супруге своего почившего монарха и её семье.
Гастингс сообщал: «Вопреки обычаю, Вудвиллы захватили власть в королевском совете и настояли на том, чтобы послать за королём в Ладлоу многочисленный военный эскорт. Только благодаря возражениям истинных аристократов Англии они с трудом согласились ограничить отряд двумя тысячами хорошо вооружённых воинов».
Получив это сообщение, Ричард понял: пришло время действовать. Но ни в коем случае не как захватчик. На стороне герцога были закон, честь и верность — всё ещё не последние слова в старой доброй Англии. Глостер написал членам королевского совета и напомнил, кто, согласно закону, обычаю и воле брата-короля, назначен регентом королевства. А также осведомил их: начиная с момента получения послания, Ричард, герцог Глостер, берёт управление государством в свои руки и предостерегает совет от дальнейших действий, противоречащих закону.
Ответа на это письмо он также не получил, но это уже было не важно.
Сохраняя самообладание, Дик ещё несколько дней провёл в Йорке. Там застало его внезапное письмо от Генри Стаффорда.
В свойственной ему безудержной манере Бэкингем призывал его к активным действиям, гарантировал свою поддержку и предлагал тысячу воинов для подавления мятежа Вудвиллов. Ричард поблагодарил Бэкингема за помощь, но попросил привести только триста человек, поскольку столько же собирался взять с собой сам.
20 апреля 1483 года Глостер вышел с отрядом из Йорка в Нортхэмптон, где должен был 29 апреля встретиться с Бэкингемом, Энтони Вудвиллом и юным королём.
Королева быстро шла по коридору, она не желала никого видеть, и тем неприятней казался окликнувший её голос:
— Сестра!
Елизавета на мгновение прикрыла глаза. В последнее время она искренне жалела, что рождена слабой женщиной. Почему на её хрупкие плечи легли нелёгкие решения? Почему именно она должна заботиться о семье и объяснять мужчинам, цвету рыцарства семьи Вудвиллов, как им следует действовать?!
Впрочем, носи королева латы и меч, а не юбки, она не завоевала бы благосклонность Эдуарда IV! Дважды вдова умела находить преимущества во всём.
— Вы расставили людей на воротах? А извещены ли ваши люди из числа горожан?
Братец кивнул и пошёл рядом, отставая на полшага.
— Хорошо, — ответила королева, чуть благосклоннее. — Глостера разозлит наше молчание. Он выступит на Лондон, и тогда мы обвиним его в попытке узурпации власти. Сначала Ричард вызовет недовольство горожан, о том позаботятся твои люди, а затем и королевского совета. В Тауэре его будет ждать немедленный приговор!
— Сестра, он всё же регент.
— Регент, регент, регент, — фыркнула Елизавета. — Вас всех только это и интересует! Впрочем... — она даже остановилась. Как только эта мысль не пришла ей в голову раньше? — Пусть Ричард Глостер будет регентом и лордом-протектором, я не против.
Братец остановиться не успел, опередил её на два шага и замер, словно врезавшись в невидимую стену:
— Но, Элизабет!
— Его сложно лишить должности, это так, — проворковала королева. — Но изменить саму должность нам по силам. У него попросту не будет полномочий и прав предъявлять претензии.
«Жаль, нельзя отказаться от траура», — с досадой подумала она. В бирюзовом платье Елизавета выглядела неотразимо. До сих пор!
— Немедленно созовите совет! — прикрикнула Её Величество.
Вскоре Вудвилл вошла в зал. Привычно встретила холодный и жёсткий взгляд лорда Гастингса. Кивнула родичам и, по своему обыкновению не опускаясь в кресло, воскликнула: Я объявляю Ричарда герцога Глостера, регента и лорда-протектора Англии, первым среди равных в королевском совете! И сохранять своё первенство он будет ровно до коронации нового короля. Да будет так!