Ричард III

   — К сожалению, я не смогу сопровождать вас, но прибуду в замок, как только позволят дела, — Уорвик говорил им обоим, но у Ричарда складывалось впечатление, словно граф обращался к нему одному. Мельком глянув на Джорджа, мальчик понял: тот ощущает то же самое.

Закончив речь, опекун раскланялся с подопечными и удалился.

   — Какой приятный человек, — заметил Джордж.

Ричард посмотрел на брата, вздёрнув бровь, и проговорил, не скрывая удивления:

   — Да? А мне он показался кем-то сродни хорьку.

   — Это говорит лишь о твоём неумении разбираться в людях! — махнул рукой Кларенс.

Дик неопределённо повёл плечом. Спор не дал бы ничего.

   — И, знаешь, — протянул Джордж, провожая взглядом последнюю поклажу. Эдуард позаботился и об их вещах, и о предметах быта. По его мнению, принцы крови не должны испытывать затруднений. — Пока хорёк считает курятником ланкастерскую свору, он весьма полезен.

И с этим тоже спорить не тянуло, хотя от столь грубых слов Дика заметно передёрнуло. Они не сочетались с выстраиваемым в мечтах королевством нового Артура. А уж с понятием чести истинного рыцаря — тем более.

   — Коня! — приказал Дик, отвернувшись от брата.

Ты не дождёшься Эдуарда? Он ведь обязан спуститься и проводить нас.

   — У короля много дел, — выкрикнул Ричард, взлетая в седло гнедого пятилетки. — Да и нам пора.

Он сжал коленями лошадиные бока, перехватил повод одной рукой и сверху вниз глянул на герцога Кларенса. Тот выглядел обиженным и оскорблённым одновременно. Но, в конце концов, если брат желал проститься, стоило идти самому. Бездельничаешь — значит, теряешь, как говорят простолюдины.

Губы Дика растянулись в ехидной усмешке. Конь, почувствовав настроение всадника, затанцевал на месте, и это окончательно вселило решимость для осуществления маленькой мести:

   — К тому же я с ним уже простился!

Дик встряхнул головой и послал скакуна в галоп. Запряжённые в повозку кони нервно заржали, когда буквально перед их мордами пронеслось воплощённое безумие и мелькнул вороной хвост. В свете проглядывавшего из-за облаков солнца гнедой показался ярко-рыжим или даже золотым.

Кто-то из слуг выругался, но не раздражённо, а так — приличия ради. Вот Джордж наверняка злился по-настоящему, но оглядываться в его сторону Ричард не желал. Впереди ожидали взрослая жизнь, новые свершения и победы.

* * *

Дорога... Отвратительная, нудная, долгая и безразличная. А когда из серого марева, заменявшего небо, начинал накрапывать холодный моросящий дождь — вконец невыносимая. Старая ещё римская кладка давно вросла в землю. Кони переставляли копыта с характерным чавкающим звуком. Скользили и рисковали переломать ноги.

Приходилось плестись шагом и очень осторожно. Гнедой раз уже потерял подкову, и пришлось заезжать в ближайшую деревню к кузнецу, а потом выслушивать недовольное бурчание Джорджа. Впрочем, брат и так пребывал не в лучшем расположении духа. Долгое нахождение в седле его утомляло, тряска в повозке или карете раздражала, а характер портился с каждой новой милей.

В подобном обществе Ричард давно завыл бы со скуки, однако, опасаясь разбойничьего нападения, Уорвик выделил в сопровождение подопечным многочисленный отряд. Как известно, за хорошей беседой дорога уменьшается, и Дик с удовольствием сокращал путь, стараясь держаться как можно ближе к воинам. Прислушивался к разговорам, а иногда принимал в них деятельное участие.

В замке Ладлоу, где весной 1459 года собрал всю семью герцог Йорк, Дик встречался с Эдуардом каждый день. И, вопреки ехидным комментариям Джорджа, это времяпрепровождение отнюдь не являлось праздным. Старшему брату нравилось подбивать Ричарда на различные «подвиги» и шуточные бои, испытывать его силу и ловкость, учить стрелять или обращаться с оружием. По его словам, Дик уже в семь лет обладал задатками великолепного бойца.

Все обретённые навыки Ричард с удовольствием демонстрировал на привалах, и к концу путешествия воины начали относиться к нему с большой симпатией. Они тоже отмечали необычайную для столь юного возраста силу Дика.

И вот, наконец, дорога вильнула за небольшой холм, прошмыгнула в редкую рощу и побежала меж полей, а взору предстали величественные стены Миддлхейма.

Глава 4

Замок производил впечатление настоящей крепости и вместе с тем был красив. Высокие башни, зубчатые стены, грозный козырёк над воротами. Миддлхейм казался незыблемой твердыней. Словно скала, веками противостоящая морским волнам, он отразил бы любую вражескую атаку и защитил хозяев.

Над головой хлопали многочисленные стяги. Герб над главными воротами казался одеялом, созданным из множества лоскутов. Граф Уорвик поистине являлся знатнейшим вельможей королевства, уж слишком много владений собрал он под своей рукой.

Галереи и анфилады замка казались бесконечными. Пол устилали ковры и шкуры. Стены украшали гобелены с изображениями охоты и ристалищ, портреты прежних владельцев замка и хозяев нынешних.

Герцогов проводили в отведённые им покои. Объявили, когда подадут обед, и оставили одних.