Ричард III

После окончания мессы участники турнира оседлали коней и, устроившись в колонну по двое, въехали на ристалище. Ричард присоединился к процессии. Ловелл уже находился в строю.

Серри прял ушами и всхрапывал. Его беспокоили шум и крики на трибунах. Благородные зрители и простонародье восторженно приветствовали участников.

В Бургундии торжественный выезд обязательно сопровождали жонглёры. Здесь обошлись без них. Во главе колонны красовались на серых жеребцах герольды и судьи турнира вместе с заблаговременно избранным Chevalier d’honneur — почётным судьёй. Он служил посредником между зрительницами и рыцарями. Остальные судьи в сопровождении двух красивейших дам вручали ему головное украшение — некое подобие бурлета. Chevalier d’honneur привязывал украшение к своему копью и не снимал в продолжение всего турнира.

Если во время боя дамы замечали, что кто-либо из участников слишком ослаб, они поручали почётному судье вступиться за него. Дамский посредник спускал на такого рыцаря украшение своего копья, и никто не осмеливался тронуть его более. Сам чепец назывался поэтому la Mercy des Dames (дамской милостью).

Остальные судьи турнира имели при себе белые шесты. В правой стороне от них восседал на сером в яблоках жеребце граф Уорвик. В левой — его соперник. Участников турнира заблаговременно разделили на две партии. Так дабы ни одна из них не имела изначального преимущества.

Ричард не имел понятия, случайно ли так произошло или вмешался Невилл. Но Глостер оказался в противоположном лагере и с самим графом, и со своим братом Джорджем. Ловелл остался с ним.

Дик оглянулся. Близ барьера сидел на крапчатой кобыле Эдвард Берн. Герольд держал лошадь в поводу. Сам осуждённый смотрел в сторону хвоста. Мужчина казался бледен, зло сжимал кулаки и нарочито глядел лишь перед собой.

Вчера, прежде чем разделить участников на партии, судьи и Уорвик вершили суд. Во время оного разбирались вопросы о проступках, совершенных участниками турнира и подлежащих наказанию.

Первый случай — когда дворянин уличён во лжи и нарушении клятвы — почитался наиболее серьёзным. Поправший свою честь рыцарь не имел права участвовать в турнире и должен был быть бит.

Второй: когда дворянин являлся ростовщиком и явно одалживает ради выгоды.

Третий: если дворянин женился на женщине ниже его по происхождению.

Касательно этих трёх случаев, первые два не прощались ни при каких обстоятельствах. Они строго осуждались на турнире и считались бесчестными и возмутительными настолько, что после доказательства вины шлем бросали на землю, а самого бывшего рыцаря избивали всерьёз.

Участники турнира хватали и били провинившегося, пока тот не соглашался уступить своего коня и тем самым сдаться. С его седла обрезали подпругу и подвозили негодяя к ограде ристалища. Оставляли там, словно верхового, и держали до самого конца турнира. Жеребца затем дарили трубачам или менестрелям.

Наказание за третий состояло в том, что провинившийся должен быть хорошо бит, пока он не согласится просить пощады. Но его подпруга не срезалась, и он не сажался в седло на барьерах, как за два первых проступка. Вместо этого его сажали на шею кобылы так, чтобы он держался руками за круп. Булава и меч бросались на землю, и конь отводился под уздцы в угол ристалища и держался там до самого конца турнира. Эдвард оказался именно таким осуждённым.

Если на турнир приезжал кто-либо неблагородный во всех поколениях, но добродетельный, его не трогали. Лишь принц или великий сеньор имел право поднять на него руку, что почиталось за честь. Этим участник заслуживал право быть на турнире, и с этого мгновения ни здесь, ни где бы то ни было никто не мог порицать его за низкое происхождение. Он мог носить новое навершие или поменять герб, если желает, и оставить их для себя и своих потомков.

Уорвик поднял руку. Рядом выстроилась шеренга его партии. Напротив заняли места противники. Таким образом, бой не превращался в нелицеприятную свалку из коней и человеческих тел. У каждого рыцаря имелся свой соперник. На ристалище проходило несколько поединков одновременно.

Меж партиями натянули разделительные верёвки. Они опадут после знака начала.

Ричард присмотрелся. К его глубокому облегчению, соперником не оказался Джордж. Против юноши сидел невысокий рыцарь в почернённых доспехах. Широкоплечий, с длинным мечом. Дикон в сравнении с ним был, словно волкодав против боевого коня.

«Чем противник грузнее, тем с большим шумом упадёт, — приободрил себя Глостер. — Разве не это я говорил недавно Ричу? Так вперёд... вперёд же!»

За широкой спиной соперника маячил оруженосец, готовый поправить доспехи, подать, когда будет необходимость, запасное оружие или поднять своего господина с земли, если противник окажется удачливее и выбьет того из седла. У Дика никого подобного не было, а от услуг Рэтклиффа он заблаговременно отказался.

«Я же не собираюсь валиться под ноги Серри», — рассудил Глостер.