Ричард Блейд и синяя гусеница

Теперь же, как бдительный профессионал, Блейд должен был принять меры — сообщить в полицию, найти провинившихся курильщиков, оштрафовать владельца клуба. Однако, посмотрев на Маргарет, сидевшую с восторженным лицом, на приплясывающих девушек и парней, представив, какая кутерьма здесь начнется, Ричард почувствовал себя предателем. К тому же, рассудил он, эффективность такой неподготовленной акции была бы очень низка, ведь достаточно просто бросить сигарету на пол, и тут уж ничего не докажешь. «Ладно, — подумал он, — не буду изображать из себя Цербера, но хозяина этого подвала с поэтичным названием „Луна“ предупредить бы не мешало! Чтоб не смотрел сквозь пальцы на безобразия, которые творятся под его крышей!»

Хорошее настроение куда-то пропало, и остальные шлягеры Блейд слушал невнимательно, уже без желания подпевать. Отметив, что публика реагирует все более и более горячо, и что в их углу уже стало тесно и жарко, он с облегчением услышал, что будет исполнена последняя песня. В последовавшем за этим взрыве то ли радости, то ли негодования Ричард, видно, не расслышал, что Маргарет обращается к нему, поэтому ее следующая фраза прозвучала почти резко:

— Ты что, уснул? Я устала! Пойдем на воздух. А то сейчас тут начнется давка.

Они стали проталкиваться к выходу, Блейд на секунду засомневался, не нужно ли попрощаться с Джошуа, но в этих стенах, похоже, не очень-то следили за приличиями. По пути им пришлось пройти мимо по крайней мере трех парочек, которые столь усердно занимались друг другом, что это создавало опасность уже не только моральному, но и физическому здоровью окружающих.

На улице было темно и свежо. Маргарет с наслаждением вдохнула прохладный ночной воздух и тут же — о, клубок противоречий! — достала сигарету.

— По-моему, очень неплохие ребята, — заметила она о музыкантах. -Мне понравилось, но если б было поменьше народу, было бы лучше.

— Неплохое исполнение, — сдержанно отозвался Ричард. Не обсуждать же с девушкой проблему наркотиков! — Куда мы отправимся? Ты, кажется, хотела потанцевать?

Маргарет остановилась и, покачав головой, решительно сказала:

— Я передумала. Сейчас мы найдем за углом заведение, где нам дадут по стаканчику чего-нибудь покрепче, потом вернемся к дяде и попросим разогреть нам ужин. Я не хочу ни в какой ресторан. Сегодня мне нравится ронять вилки, чавкать, хлюпать, макать хлеб в соус и оставлять жирные следы на стакане с вином.

Ричард живо представил себе эту картину и решил, что в исполнении Маргарет это выглядело бы очень аппетитно. Правда, конец тирады его слегка озадачил:

— А потом можно будет посмотреть дядину коллекцию гравюр. Там есть ужасно интересные, про средневековую инквизицию.

У Блейда возникло сразу множество вопросов и сомнений по поводу такой культурной программы вечера, но возражать он не стал, решив, что настоящие мужчины не спорят с красивыми девушками, но при случае берут инициативу в свои руки. Поэтому, осторожно обняв Маргарет за плечи и шепнув: «Я с детства интересуюсь инквизицией», — он поцеловал ее в губы.

В этот момент кто-то, треснув Ричарда по спине, заорал ему а самое ухо:

— Я сразу понял, что вы смываетесь! Держу пари, что вы идете выпить! И я принес вам две радостные новости! Вопервых, я знаю, куда идти, а во-вторых, я иду с вами!

За ними стоял Джошуа, на лице которого расплывалась идиотски-счастливая улыбка ребенка, увидевшего двух СантаКлаусов сразу. Маргарет, морщась, потирала плечо — ей, видно, тоже досталось от души, по-родственному. Через минуту братец уже тащил вяло упиравшихся Ричарда и Маргарет куда-то в темный переулок, не слушая никаких возражений, которые он постоянно перебивал оглушительными радостными воплями вперемешку с непечатными выражениями. Блейд мог нейтрализовать молодца одним ударом, но не хотел делать этого в присутствии девушки. Поэтому, не имея выхода для злости и стараясь не смотреть на столь привлекательный объект приложения кулака, он сосредоточился на философском осмыслении темы «Роль идиотов в истории».

— Слушайте, а может, завернем ко мне? Я здесь недалеко живу. — Эта новая идея добавила энтузиазма и без того кипевшему энергией Джошуа. После долгой перепалки и весьма хаотических перемещений по улице было решено не идти к нему в гости, хотя Джошуа уговаривал очень страстно и даже несколько раз пытался встать на колени. Он уверял, что его квартира — самое уютное жилище во всем городе, и даже показывал свои окна; правда, каждый раз разные.