Рибут. Дилогия (ЛП)

Грянул выстрел.

Я резко повернула голову и увидела, как замерли проходившие мимо рибуты.

Тишина.

Здешняя тишина никогда не предвещала ничего хорошего.

Я оттолкнулась от кровати и тотчас рухнула на пол; сломанные ноги не выдержали нагрузки. Впиваясь пальцами в холодную плитку пола, я выползла в коридор и оглянулась по сторонам.

Охранник в дальнем конце был мертв: он распростерся на полу, сраженный пулей в голову. Его кобура была пуста.

– Кто это сделал? – ахнула я, хотя уже знала ответ.

Стоявшая неподалеку юная рибутка скорбно взглянула на меня.

– Эвер.

Я схватила ее за руку, она подскочила, расширив от страха глаза, но мне всего лишь понадобилась опора, чтобы встать. Кости начинали срастаться, но меня продолжало шатать.

Я только хотела попросить ее помочь мне идти, как прогремел новый выстрел. Она вырвала руку и бросилась в противоположную сторону.

За стену было не уцепиться, я привалилась к ней и поплелась по коридору. Навстречу бежали рибуты, спасаясь от пальбы. Очередные выстрелы прозвучали, когда я распахнула дверь на лестницу. Благодаря перилам мне удалось двигаться быстрее, и я заспешила вниз.

– Эй! – Я поймала за руку Хьюго, который взбегал наверх. – Где она?

– Шла в столовую, – ответил он и сдвинул брови, осматривая меня. – Что с тобой?

Почувствовав, что одна коленная чашечка со щелчком встала на место, я ринулась дальше, подволакивая вторую ногу.

– Куда ты? – крикнул Хьюго мне вслед. – Она убивает охранников, ты пулю поймаешь!

Его предупреждающие вопли заглохли, когда я вбежала в дверь седьмого этажа. В ушах загремели выстрелы, и я затравленно огляделась по сторонам.

На полу лежали два мертвых охранника. На пороге столовой маячила Эвер, на голове ее был шлем. В нее попало несколько пуль, и белая рубашка была вся в крови.

Из-за угла выскочил охранник, и Эвер резко развернулась к нему с оружием наготове. Он не успел опомниться, как она выпустила очередь ему в грудь. Лицо ее застыло, губы плотно сжались, глаза беспрерывно сканировали местность, выискивая новую опасность.

Но она все равно оставалась собой.

Взявшись за дверь столовой, она расстегнула шлем, и тот свалился на пол. Что она творит? Ее же убьют, как только перешагнет через порог!

Мои ноги зажили, я побежала. Она уже открывала дверь, и я попыталась выкрикнуть ее имя. Голос не слушался.

– Рен!

Кто-то дернул меня за руку, я повернулась и увидела встревоженное лицо Каллума. Вырвавшись, я бросилась вслед за Эвер, которая входила в столовую.

– Стой, Рен! – Каллум устремился за мной.

Я влетела в дверь и увидела, как Эвер взобралась на стол. Отшвырнув оружие, она подавала знаки офицерам, сидящим в маленькой клетушке под потолком. Вся ее поза словно кричала: чего вы тянете?

Я подскочила, потянулась за ее рукой:

– Эвер, пре…

Мой голос потонул в грохоте выстрелов.

В лицо брызнула кровь.

Голова Эвер мотнулась назад.

А потом я очутилась на полу, и кто-то крепко обхватил меня, прикрывая всем телом. По-моему, он что-то говорил, но слух отказал мне, и я не понимала слов. Запах был знакомый.

Каллум.

– Очистить зал!

Тусклый человеческий голос из интеркома разогнал пелену и заставил меня вздрогнуть.

Каллум разжал руки, но я не смогла двинуться с места.

«Очистить зал».

Нужно было идти.

Но я не могла. Не могла даже пошевелиться.

Каллум подхватил меня под мышки и поставил на ноги. К лицу прижалась ткань, я открыла глаза и увидела, что он стирал своей футболкой кровь Эвер.

– Шагай, – сказал он.

Я моргнула и попыталась поставить ногу вперед другой. Споткнулась.

Каллум обхватил меня за талию, притянул к себе и потащил в коридор.

Он завел меня в мужской туалет и подтолкнул к раковине, медленно отпуская. Я прислонилась к холодной кафельной стене и прикрыла веки, держась за край раковины.

Ощутив что-то теплое и влажное на лице, я открыла глаза и обнаружила, что он умывает меня губкой.

– Ты носишь майку?

Странный вопрос, я не поняла. Дотронувшись до рубашки, я отняла руку, и та оказалась мокрой, красной. Я резко втянула воздух.

Каллум задрал мне рубашку сзади, чтобы проверить, так как я не ответила. Я носила майку. Всегда.

Он стянул с меня черную рубашку, отбросил и принялся мыть мои окровавленные пальцы, пока не отмыл дочиста. Потом швырнул губку в мусорное ведро.

Он потянулся ко мне, и я оттолкнула его. Мне показалось, что я закричу, если он обнимет меня и прижмет так же, как несколько минут назад сделала Эвер.

Кричать нельзя. Я сама установила это правило.

Но он вместо этого взял мое лицо в ладони и вынудил посмотреть в его черные глаза.

– Мне очень жаль, – прошептал он, чуть не плача.

Мне самой полагалось расплакаться. Как и Эвер, останься она жива. Человек – тот и вовсе ревел бы белугой.

Плач был уместен. Она заслуживала слез.

Я стряхнула его руки и зажала ладонью рот, чтобы удержать зародившийся в груди вопль. Нельзя было сломаться у него на глазах.

Я выскочила из туалета, прижимая ладонь к губам, быстро поднялась наверх и добралась до своего отсека. Там я свернулась на матрасе и с головой укрылась одеялом, чтобы не видеть пустую постель.

Но слез так и не было.

Глава шестнадцатая