Рибут. Дилогия (ЛП)

– Давай, – отозвалась Бет, махнув рацией. – Мы свяжемся с тобой, если попадем в передрягу.

Ветер пробирал до костей, и я плотнее запахнул куртку, снова думая о Рен. Где она сейчас? Если уж я замерз, то она и подавно.

Мне вдруг ужасно захотелось услышать голос Тони, и я с тоской посмотрел на рацию. Я вызвался идти сюда, потому что меня распирало – я рвался делать хоть что-то, лишь бы не бездействовать, но теперь мне отчаянно захотелось вернуться, возиться с челноком или сидеть возле границы Остина.

Свернув на родную улицу, я чуть прибавил звук в рации. Если я не могу отправиться на поиски Рен, я должен хотя бы постоянно держать руку на пульсе. Нужно быть при делах. Она бы сама мне это сказала.

Дойдя до дома Эдуарда, я присмотрелся, нет ли признаков жизни. Эдуард был в числе моих закадычных друзей и хотел помочь даже после моей Перезагрузки, но я не был уверен в его родителях. Ветер тревожил качели, стоявшие перед их белым домом, но это было единственным движением на всей улице.

Я всегда понимал, что жил в самом бедном после трущоб районе, но мне он нравился. Сосед из синего дома напротив при каждой встрече говорил мне, что я «расту на глазах», даже если мы виделись накануне.

Щит с объявлением о продаже стоял на прежнем месте, и я, набрав полную грудь воздуха, поднялся на крыльцо. Когда мы с Рен уходили отсюда несколько дней назад, я не запер дверь и теперь лишь повернул дверную ручку.

Внутри было пусто, как и в последний раз. Кухонные шкафчики так и остались открытыми нараспашку с тех пор, как я искал в них съестное.

Я поплелся по коридору в свою комнату. Дверь была прикрыта неплотно, и я толкнул створку.

Первое, что бросилось в глаза, была неубранная постель. Простыни сбиты, одна подушка наполовину свесилась с кровати. У меня сжалось сердце. Той ночью я почти не сомкнул глаз – это был первый и единственный раз, когда в моей постели спала девушка, – и при воспоминании о том, как трогательно, свернувшись клубочком, Рен прикорнула рядом со мной, я почувствовал острую боль в груди.

Вздохнув, я приказал себе не думать об этом. Тем более что назойливый голос где-то в закоулках подсознания все чаще подталкивал меня к мысли, что Рен больше нет, а я не желал мириться с этим. Поэтому, боясь уступить предательскому голосу хоть на секунду, я крепко зажмурился и попытался сосредоточиться на другом.

Открыв шкаф, я начал заталкивать вещи в пустой рюкзак. Когда все было собрано, я уже направился к двери, но вместо этого без сил рухнул на кровать. Рюкзак соскользнул на пол, я проглотил нарастающий комок в горле и закрыл глаза.

Что мне делать, если она погибла? Вести рибутов на Розу? Найти охотников за головами и отомстить по принципу «око за око»?

В ту ночь, в доме Тони, я сказал Рен, что она должна непременно помочь людям и продолжить борьбу, если я умру. Я был абсолютно уверен, что не доживу до следующего вечера, а также не сомневался, что ни помогать, ни продолжать борьбу она не станет. Она пыталась успокоить меня, но я все прочел по ее глазам. Теперь я понял, что она тогда испытывала. Мысль о том, чтобы снова броситься в бой, когда Рен мертва, была невыносима. Единственной причиной, которая могла заставить меня это сделать, была месть.

Я потер лоб. Если она вернется – нет,

когда

она вернется, – мы поступим так, как она захочет. Уйдем, останемся, ринемся в бой – все равно. Возможно, она была права и лучше держаться в стороне. Может быть, я уже достаточно помог людям, и нам стоит уйти. Возглавить рибутов и переправить их в Остин было легко. Заручиться поддержкой людей – уже труднее. Возможно, мне следовало сосредоточиться на спасении рибутов, а люди пусть решают свои проблемы сами.

Неожиданно раздался звук открывшейся двери. Я резко вскинул голову.

В доме кто-то был.

Вскочив на ноги, я перебросил через плечо рюкзак. Неужели вернулись родители? Почему я не подумал об этом? Теперь, когда КРВЧ больше не угрожает, они могли снова жить в своем доме. Или это Рен нашла меня? Сердце заныло, но тут я сообразил, что мне сообщили бы о ней наши караульные у городских ворот. Все знали, что я ее ждал.

– Каллум?

Я вздрогнул, услышав в прихожей голос младшего брата. Откуда он узнал, что я здесь?

Шаги направились в мою сторону; я распахнул дверь спальни и вышел в коридор. Дэвид стоял в нескольких метрах и при моем появлении подскочил на месте.

– Привет, – сказал он.

Я умер всего несколько недель назад, но он выглядел старше, да и вообще изменился со времени нашей последней встречи, когда мы с Рен разыскали моих родителей в трущобах Остина. Ему еще не исполнилось и четырнадцати, но тени под глазами и напряженное лицо сильно прибавили ему возраста.

– Привет, – неуверенно ответил я.

Я хорошо запомнил нашу прошлую встречу, когда тем вечером постучался в дверь родного дома. Родители пришли в ужас, но Дэвид – он был, скорее, потрясен. Тогда я убедил себя в том, что он, возможно, ненавидит меня меньше, чем они, и эта мысль хоть немного, но утешала меня. Теперь же, когда мы снова стояли лицом к лицу, я вдруг почувствовал, как трясутся руки.