Рибут. Дилогия (ЛП)

– А разве от своей гибели они еще не обалдели? – осведомился я.

Видя, что Айзека моя шутка не развеселила, я решил заткнуться. Пожалуй, в своих догадках насчет истинной причины его смерти я не ошибся.

– Это ей, – сказал он, кивая на тарелку. – Она все равно еще толком не говорит.

И скрылся в палатке.

Адди сложила на груди руки и поежилась от вечернего холода.

– Ты поговорил с Рен?

– Немного.

– Бет говорит, Рен зашила им огнестрельные раны, пока они были мертвы, чтобы шрамы уменьшить. Мило, правда? – Адди пожала плечами. – Как будто ничего другого она сделать не могла. Ты как считаешь?

Я удивленно оглянулся в сторону Рен, но они с Михеем уже ушли. Мне она об этом ничего не сказала. Будь я на ее месте, я бы точно после такой «охоты» пришел в ярость и набросился на Михея. Но Рен хватило выдержки зашить мертвой девушке грудь. Мне бы такое и в голову не пришло.

Айзек вышел из палатки, засунув руки в карманы и ссутулившись, как будто хотел исчезнуть.

– Вам надо чего-нибудь, ребята? Может, поесть хотите?

– Ты тоже так умер? – негромко спросил я, кивнув на палатку.

Он кашлянул и начал затравленно озираться, словно выискивая, куда бы сбежать.

– Я не могу об этом говорить. Честно.

– Что значит – не можешь? – нахмурилась Адди.

Он подступил на шаг ближе, втянув голову в плечи:

– Михей этого не любит. Мы должны забыть прошлое.

Забыть прошлое? Иными словами, вам запрещается психовать из-за того, что мы вас убили, поэтому заглохните и будьте счастливы?

– С тобой кто-то был? – спросил я. Плевать мне на то, что нравится Михею. Я собирался обсудить это – и точка. – Твоих родных тоже убили?

Айзек помялся.

– Да, – прошептал он наконец и чуть выдохнул, словно ему стало легче. – Родители умерли, когда я был еще маленьким, но я жил со старшим братом и еще несколькими людьми, которых считал семьей. Все они погибли.

– Сколько тебе было? – ужаснулась Адди.

– Четырнадцать. Это случилось год назад. Они пришли и перестреляли нас всех. Я очнулся на заднем сиденье мотоцикла Джулс. – Теперь он тараторил уже без остановки. – Меня привезли сюда, и я типа должен был остаться им благодарен.

– Ты хотел сказать, что и остался благодарен.

Услышав этот голос, я подскочил. В следующую секунду из-за палатки вышел Михей. Его суровое лицо пылало гневом. Айзек побелел как полотно, отступил на шаг и едва не упал.

– Д-да, – промямлил он.

С тех пор как я ушел из КРВЧ, мне не случалось видеть такого страха в глазах рибута, и паника Айзека передалась и мне. Чего он так испугался? Почему вообще остался здесь, когда понял, что Михей прикончил его и всех, кого он любил?

Указав рукой на Айзека, Михей посмотрел куда-то вдаль, и рядом с несчастным парнем тут же возникла хмурая Джулс.

– Обсудим это в моей палатке, – произнес Михей.

Глаза Айзека наполнились таким ужасом, что я побоялся даже представить, что произойдет дальше в палатке.

Джулс схватила Айзека за руку, и я шагнул вперед, заступая ей дорогу.

– Не надо, – сказал он, дико взглянул на меня и замотал головой. – Брось.

Джулс грубо дернула его к себе, и я едва сдержался, чтобы не крикнуть на нее. Михей молча наблюдал за нами, скрестив на груди руки, – ему не нужно было ничего делать, хватало одного его грозного присутствия.

– Брось, Каллум, – повторил Айзек, умоляюще посмотрев на меня через плечо.

Я со вздохом признал поражение и отошел к Адди. Она стояла не шевелясь, на лице застыл страх.

Михей шагнул вперед, буравя нас свирепым взглядом:

– Здесь существуют правила.

– Никто не говорил нам ни о каких правилах, – ответила Адди.

Михей подвигал желваками, словно пытаясь взять себя в руки:

– Айзек вам сразу сказал, что мы не обсуждаем наши жалкие человеческие жизни.

«Жалкие человеческие жизни»? Он это всерьез?

– Впрочем, вам, как новеньким, я делаю поблажку. – Его тон вдруг сделался непринужденным и легким, и у меня сложилось впечатление, что он окончательно спятил. Это было все равно что перейти из режима «Убью» в режим «Будем дружить».

Я сделал шажок назад. Дружить с ним мне не хотелось.

– Но я советую вам заниматься своими делами и не совать нос в чужие, в которых вы ничего не смыслите.

В чем это, интересно, я не смыслил? Он убивал людей. Распоряжался ими. Пугал их. По мне, так все яснее ясного.

Ни Адди, ни я не проронили ни слова. Михей остался доволен. А потом, чуть кивнув, пошел к своей палатке.

– Дело и правда дрянь, – выдохнула Адди, когда он уже не мог услышать.

Да. Так и было.

Когда тем же вечером я вернулся в нашу палатку, Рен уже была там. Она сидела на матраце, подтянув колени к груди и обвив их руками. Когда я задернул полог, она повернула голову.

– Как Айзек? – На лице ее была тревога. – Ты нашел его?

Я кивнул. Еще раньше я все ей рассказал и сразу отправился искать Айзека. Снаружи было тихо – большинство рибутов уже разошлись по палаткам, – и я понизил голос:

– Михей продержал его недолго. Вроде с ним все нормально. Вот только со мной разговаривать отказался.

– Михей может делать с ними все, что взбредет ему в голову, – вздохнула Рен. – Через несколько минут раны заживут, и никто ничего не узнает.

Я поморщился: