Рядом

— Мадам, он опять сбежал! И залез на дерево! И не хочет спускаться!

Голос няни, с медовыми, переливающимися нотами французского акцента звучал расстроенно.

Кэти раздраженно посмотрела на нее, поднялась от компьютера и вышла в сад.

Как можно не уследить за двухлетним ребенком на закрытой территории? Уму непостижимо.

— Ричи, иди сюда, — она подошла к любимому дереву сына, задрала голову. Для своего возраста этот мальчишка лазил просто отменно.

— Мама! — худенькое жилистое тельце практически упало ей на руки.

Кэти пошатнулась, но удержала.

— Соскучился? — она покосилась на стоящую неподалеку няню, — спасибо, я сама дальше.

Прижала к себе сына, пошла к лавочке, по пути мягко выговаривая ему.

— Мама! — возмущенно завопил Ричи, — я — обезьянка!

Кэти только вздохнула, выпуская сына на траву и садясь на лавочку.

Ричи тут же подхватил с земли дорогой, шикарный детский мотоцикл, что привез ему в один из визитов свекр, покатился, возбужденно гомоня.

Кэти привычно поморщилась, глядя на подарок. Байк ей совсем не нравился, навевал ненужные ассоциации, но Ричи буквально не слезал с него.

Кэти смотрела, как ее смуглый, темноволосый сын катается на детском байке и не могла отделаться от ощущения, что все это происходит в какой-то параллельной реальности.

Не в той, где ей хотелось бы быть.

В той, идеальной, ее сын, смуглый и темноволосый, катается на детском байке, собранном его отцом вручную, во дворе своего дома, а она ждет мужа с работы. Кэти знает, что он придет, весь пропахший машинным маслом и крепкими сигаретами, обнимет ее так, что дух перехватит, поцелует, жарко и быстро, подбросит радостно визжащего сына к облакам.

Он будет смотреть на нее прищуренным темным взглядом, в котором так ярко и стыдно проступает обещание грядущей горячей ночи. Он будет говорить ей своим тихим, уверенным голосом, что всегда будет рядом. Всегда. Рядом.

Ричи катался на модном, супернавороченном байке, купленном ее свекром, до слез, до замирания сердца похожий на своего отца, застреленного полтора года назад полицейскими в очередной облаве.

А Кэти смотрела на сына и думала, что Рик всегда держит слово.

Он говорил ей, что будет рядом.

И он рядом.

Прозрение

— Стивен, что это значит?

В принципе, Кэти не нужен был ответ. Слава Богу, не дура, и сама в состоянии сложить два и два. Или, например, доходы и расходы.

Но очень хотелось, чтоб этот слизняк начал смотреть уже на нее и прекратил изворачиваться.

— Кэти, детка, не бери в голову… — он попытался скользнуть мимо, но Кэти не пропустила, развернула к себе за локоть.

— Я уже давно ничего не беру в голову, Стивен, даже твой член! С каких пор шестьдесят процентов компании принадлежат не семье?

— Кэти… Ну, понимаешь, сейчас кризис, сложные времена…

— Стивен!

Муж замолчал, не делая попытки вырваться и отвернувшись.

Кэти машинально кинула взгляд на часы. Через полчаса у Ричи начинается занятие по верховой езде, надо успеть.

Пренебрегать занятиями сына даже для того, чтоб выяснить спорные вопросы с этим слизняком, она не намеревалась.

— Сколько?

— Что?

— Сколько принадлежит семье теперь?

— Кэти… Тут такая ситуация…

Кэти прикрыла глаза, пытаясь выровнять дыхание и не заорать на кретина. Смысл орать? Сама виновата. Оставила все на самотек.

После смерти свекра два года назад, у руля компании встал Стивен. И начал проводить какие-то реорганизации, реструктуризации и прочее.

Кэти не пыталась вникнуть, занятая Ричи.

Сын рос не по годам умненьким, а еще спортивным и бедовым. В точности, как его отец.

И это надо было контролировать, направлять в нужное русло.

Кэти была совершенно спокойна за благополучие семьи.

Стивен хорошо поднатаскался в бизнесе, успел перенять все дела у отца.

Они приобрели имение ближе к Лондону, вели светский образ жизни.

И Кэти считала, что все удалось.

У нее чудесный сын, достаток в доме, положение. Муж.

Все хорошо.

А то, что по ночам она видит Рика, могилу которого она даже не найдет никогда, это ерунда. Блажь подсознания.

Рика никто не заставлял вступать в преступную группировку, никто не заставлял заниматься незаконными делами.

Правда, ведь?

Никто.

И она ни в чем не виновата.

Да. Она. Не. Виновата.

Ее сын, ее единственная отрада, смотрел на нее такими знакомыми темными глазами, ерошил волосы в момент задумчивости тоже знакомо, даже губы кривил в усмешке, как его отец…

И Кэти никому, даже самой себе не признается, что тоскует.

Потому что нечего тосковать.

Рик рядом. В их сыне. Чертов мудак добился своего. Влез в ее жизнь так, что не вырвешь ни за что на свете.

Сейчас Ричи четыре года.

И у него большое будущее.

Ради этого будущего она сделает все. Вообще все.

И черта с два этому слизняку, ее мужу, удастся разрушить его!

— Стивен! О чем ты думал, когда продавал акции? Ты вообще помнишь, что у тебя сын есть?

— Да пошла ты! — неожиданно Стивен вырвал у нее из пальцев рукав и заорал, сразу становясь невозможно отвратительным. — Ты не имеешь права мне указывать, дрянь подзаборная! Да я тебя из такой клоаки вытащил, что самому страшно! Да он тебя рабочим поселком воняло на мили! Да ты…

Тут он вынужден был замолчать.