Резистент

После ужина я отправляюсь спать. В моей палатке – четыре девочки. Иванна тоже здесь – спит, накрывшись с головой. Я боюсь ее разбудить, так что тихонько пробираюсь к своему матрасу, укутываюсь в одеяло и закрываю глаза. В палатке тепло и тихо, хотя снаружи все еще шумят радостные люди. Да, здесь отмечают наше прибытие, и да, мне не хочется находиться на празднике. Тем более что для всех этих людей я – всего лишь незнакомая девчонка, а ждали они Адама. Парни сказали, что в Центре все еще есть «их» люди. О ком они говорили? Об Алисе? Вполне возможно. Она знала о прослушке и даже выкрутила микрофоны в своей комнате. Может, она была в сопротивлении с самого начала. И почему она так меня возненавидела? Хотела бы я задать ей этот вопрос. Но Алиса осталась в прошлом, я больше никогда ее не увижу, так что какая теперь разница.

Две мои соседки шепчутся, но я улавливаю только обрывки разговоров. Скоро шепот стихает. Я стараюсь заснуть, но сна – ни в одном глазу. Меня захлестывает беспомощность. Я стараюсь отбросить это чувство, но оно не уходит, я не могу совладать с ним. Зарываюсь в одеяло, как Иванна, словно кусок ткани может укрыть меня от мира. Снова становится душно. Палатка тесная, внутри не продохнуть, я чувствую, что умру, если не хлебну свежего воздуха. Выпутываюсь из одеяла, набрасываю его на плечи и выхожу, застегнув за собой молнию на входе.

Отсюда виден костер, вокруг которого сидят люди, темные силуэты на фоне пламени. Они протягивают к огню руки и смеются, смех тонет в темноте. Как вообще можно жить и смеяться после всего, что с нами сделали? Не я одна потеряла в Пентесе друзей, не надо мной одной издевались в лабораториях. Но все эти люди в коммуне живут дальше, строят планы, создают семьи и верят, что найдут свое место под солнцем. Мне тоже придется – пусть сейчас я и чувствую себя опустошенной. Я должна вернуться к нормальной жизни, иначе все это было зря.

Один из черных силуэтов отделяется от толпы и идет ко мне. Я смущаюсь и хочу зайти в палатку, но скоро узнаю лицо Адама.

– Вероника, почему ты не с нами?

– Прости, мне не хочется, – я извиняюсь непонятно за что.

– Хочешь побыть одна?

– Мне так казалось. Но знаешь… – я мнусь, – кажется, в одиночестве еще хуже.

– Я никогда не умел говорить нужные вещи в нужное время, – Адам неловко потирает шею, – но, может, ты хочешь поговорить с кем-нибудь?

Хочу ли? Самой сложно сказать. Может, если я выговорюсь, станет легче. А может, и нет, и тогда я только стану в глазах Адама еще большим нытиком. Но я молча киваю и следую за ним куда-то в глубь лагеря, а затем в гору. Мы идем долго, так долго, что свет костров и звуки стихают за нашими спинами. Здесь, позади палаток, на пригорке, лежит длинное бревно, как будто поваленное кем-то специально, чтобы сидеть. Я вскарабкиваюсь на него, провожу рукой по шершавой коре. Отсюда лагерь как на ладони: палатки превратились в треугольники, а костер – в тлеющий кончик сигареты, от которого поднимается бледный дым. Адам садится рядом, и кожа его кажется серебристой от лунного света.

– Я знаю, что тебе сейчас нелегко.

Он ждет, когда же я выговорюсь, но все мысли из моей головы словно ветром сдуло.

– Просто я…

Плотнее укутываюсь в одеяло, пытаюсь согреться, но холод не снаружи, а где-то внутри меня.

– Все закончилось, теперь ты здесь. И я с тобой. – Адам оказывается рядом слишком быстро, я даже не успеваю понять, что произошло. Его губы обжигают, они просто не могут быть такими горячими. Я чувствую, что вот-вот расплачусь снова, поэтому опускаю веки. Голова кружится, я теряю ощущения времени и пространства. Исчезает холод, исчезает лагерь, исчезают все мои мысли и воспоминания. Остаемся только мы – озябшая девчонка, окончательно потерявшая себя, и парень, который столько раз спасал ее жизнь.

Думаю, сегодня он спас меня снова.

Глава четырнадцатая

– Свадьба? – поражаюсь я.

– Да, – Агата улыбается, – считай, это приглашение.

– Здорово, – я теряюсь, не знаю, что в таких случаях принято говорить, – поздравляю вас.

– На «ты», пожалуйста. Мы ведь уже не в Центре.

Неужели и правда свадьба – здесь? И платье будет, и подарки?

– Не хочешь сходить со мной прогуляться? Мне нужно собрать корешки, чтобы сделать настойку для дезинфекции.

– Конечно, – я сразу соглашаюсь. Я давно хотела поговорить с Агатой. Она возвращается в свою палатку; я жду, пока она соберется и переоденется.

– Пистолет, – показывает она. – Привыкай всегда брать с собой, если отходишь от лагеря.

Меня такому учить уже не нужно: жизнь научила. Никогда не забуду дикарей, выскочивших из-за моста и ударивших Гарри. Что было бы, не будь у меня тогда оружия?

Денек выдался солнечный. Утром я проснулась в палатке Адама, завернутая в его одеяло; сам Адам еще спал, как и его сосед, и я не стала их будить. С утра я была сама не своя. Не знаю, почему Адам привел меня к себе, но я тогда очень замерзла и была готова уснуть где угодно, только бы в тепле. А его руки были такими горячими и держали так крепко, что я ничего не смогла поделать. Я давно не спала так сладко.