Резидент внешней разведки

Он сомневался в достоверности полученной информации, обошедшейся российской казне в две тысячи шестьсот рублей по текущему курсу. Но интуиция подсказывала, что в портовом кабаке кроется кончик той ниточки, которая ведет в нужном направлении. Тонкая, ненадежная, хитро запутанная, но все-таки ниточка. Почему бы не дернуть?

4

Офис фирмы «Щит и меч» размещался в паре кварталов от здания Центрального банка Западной Африки – исполинского бетонного кактуса, торчащего над крепостными стенами, куполами мечетей и плоскими крышами жилых домов. Если бы не обилие темнокожих пешеходов, улицу можно было переносить в любой европейский город, не нарушив тем самым архитектурной целостности. Ну а в Лондоне или в Париже, наводненных африканскими эмигрантами, Альмади-Руан пришлась бы ко двору вместе со здешними обитателями. Да видит Аллах, она ничем не отличалась от британских стритов и французских авеню. Империализм есть власть международного капитала плюс глобализация всей планеты. Гастарбайтеры всех стран, соединяйтесь!

Банщиков шел впереди, указывая Нолину путь. Поднявшись на четвертый этаж многоэтажного здания, они вошли в арендуемое помещение. Комната была просторная и светлая. Находящиеся в ней сотрудники встрепенулись и принялись спешно закрывать компьютерные игры и интернетовские странички. Алекс и Макс, поглядывая на вошедших, стали о чем-то перешептываться, сделавшись похожими на пару молодых гомиков, замышляющих мировую сексуальную контрреволюцию. Жена Банщикова положила руки на стол и застыла окаменевшим сфинксом. Возраст ее не поддавался определению. Как и цвет волос, обработанных несколькими красителями сразу. Звали ее Людмилой, вот и все, что было о ней известно.

Поздоровавшись, Нолин не без иронии попросил сотрудников не отрываться от неотложных дел и отказался от любезного предложения Банщикова уединиться в директорском кабинете. Он предпочитал познакомиться с Жанной Каморниковой. Выяснилось, что переводчице выделена отдельная комната. Чтобы не наделала ошибок, как пояснил Банщиков. Нолин кивнул, хотя, по его мнению, главные ошибки всегда делались людьми не на виду, а за закрытыми дверьми.

Внешность Жанны была лучшим тому подтверждением. При виде ее Нолин автоматически отнес рассказы об аскетизме Виткова к разряду сомнительных мифов. Сероглазая, русоволосая, стройная, загорелая, она знала, какое впечатление производит на мужчин, и делала все, чтобы впечатление это получалось неизгладимым. Нолина она встретила прямым взглядом, точным и прицельным, как выстрел в упор. Ее стол был повернут к окну левым боком, и лицо Жанны, затененное с одной стороны, выглядело контрастным, как на художественной фотографии. Одетая во все белое и нежно-голубое, она казалась милой и возвышенной… если не присматриваться к напряженной линии скул и плотно сжатым губам. Раскрашенные ярко-розовой помадой, они походили на две слипшиеся карамельки.

Нолин, не испрашивая разрешения, опустился на стул, втиснутый между стеной и письменным столом, представился, провел пальцем по корешкам словарей, образующих внушительную башню, и стал задавать набившие оскомину вопросы.

Жанна отвечала быстро и четко, не пряча холодных серых глаз.

Да, она виделась с Витковым в четверг, но только на рабочем месте. Нет, вечером они не встречались. И вообще они по вечерам не встречались, да будет известно уважаемому Юрию Викторовичу. Объединяло ли их что-нибудь, кроме работы? Уж не на секс ли намекает Юрий Викторович? В таком случае он напрасно старается. Жанна Каморникова не спит с пожилыми сотрудниками. С молодыми сотрудниками она тоже не спит.

– А как насчет совместного принятия пищи? – спросил Нолин.

– Приглашаете меня поужинать? – усмехнулась Жанна.

Именно этого она ожидала, надеясь на свое обаяние. Жалко было ее разочаровывать. Девушка привыкла к тому, что при виде ее мужчины теряют голову. Если бы не Нолин, она бы и дальше пребывала в этом приятном заблуждении.

– К моему глубочайшему сожалению, нет, – вздохнул он. – Я говорю о ваших походах в ресторан вместе с Александром Борисовичем.

Это была стрельба наугад. Но Нолин почему-то поверил Марго, утверждавшей, что Жанна навещала Виткова по ночам. О правдивости француженки свидетельствовало то, что она начала отказываться от первоначальных слов, словно коря себя за излишнюю откровенность. А если эта парочка являлась в пансион после полуночи, то где-то же она проводила время? Наверняка не в кино и не на приморском бульваре.

5

Жанна молчала, изучая выражение лица Нолина. Он тоже молчал. Его выдержке и спокойствию позавидовал бы миллионер, скрывающий доходы от налогового инспектора.

– А, вспомнила, – неохотно заговорила Жанна. – Однажды Александр Борисович действительно пригласил меня поужинать.

Нолин улыбнулся и, качая головой, показал три пальца.

– Что вы этим хотите сказать? – занервничала переводчица.

– Не один, а три раза, Жанночка.

– А почему я должна перед вами отчитываться?

– Не надо отчитываться, – улыбнулся Нолин шире. – Нужно говорить правду. Это легко и приятно. При условии, что у вас совесть чиста.