Резервация. Четвертый эпизод

- Зачем? Почему вы это сделали?

Гай сплюнул под ноги. Снова налил виски. Выпил. Но уже не морщился – скалился, как волк.

- Он был насильником. Катался по резервации и насиловал детей. Заманивал конфетой, а потом насиловал и душил. Помню, когда мы били его, он сильно кричал. И из кармана его засранных штанов сыпались конфеты. Никто из нас не взял ни одной, хотя мы были вечно голодными до сладостей. Мы растоптали их у него на глазах.

- Тебе не было страшно? – спросил Антон.

- Мм?

- Страшно убивать?

- Кровь опьяняет, напарник. Я не помню страха. Помню, что мне хотелось кричать и бить. И я не сдерживался.

Все истории в этом месте заканчиваются одинаково, - подумал Антон с печалью.

- Теперь ты понимаешь? – спросил Гай.

Да. Теперь он понимал. В этом месте нет жалости. И если они попробуют бежать – их убьют.

Но что будет, если они останутся? Что с ними сделают, если они будут послушно сидеть и ждать? Антон думал, что то же самое.

- Мы должны попытаться, - сказал он тихо. – Должны попробовать вернуться домой.

Врач пришел к ним через полчаса. Молодой веселый парнишка со шрамом над правым глазом. Он принес с собой небольшой потертый саквояж на застежке и поставил его на кровать. Щелкнул суставами пальцев и широко улыбнулся.

- Вижу, вы уже приняли обезболивающее, - сказал он и засмеялся. Раскрыл саквояж и достал бутылочку спирта. Поставил ее на тумбочку и вытащил катушку ниток с кривой иглой. Потом положил на тумбочку пинцет и упаковку ватных тампонов. Снова улыбнулся и поглядел на напарников.

- Вас сильно посекло, - сказал он Антону. – Вашему приятелю повезло больше.

- Что ты собираешься делать? – Антон недоверчиво посмотрел на содержимое саквояжа.

- Наложим пару швов. Раны все еще кровоточат. Их нужно зашить.

Антон провел пальцами по лбу – пальцы оказались в крови.

- Вот видите? Это нужно обработать и зашить, во избежание сепсиса.

- Хорошо, - согласился Антон. Гай уступил ему место. Он снова пил – бутылка была уже наполовину пуста.

- Гай? - позвал напарника Антон. – Попридержи коней.

- Не беспокойся за меня.

Антон протянул руку.

- Дай-ка.

Гай отдал ему бутылку. Антон сильно сжал горлышко. Пить из горла он умел – частенько практиковался в переулках, когда на бары не оставалось денег.

Виски оказался дрянным. Но Антон пил и похуже. По груди тут же побежали теплые ручейки, юркнули вниз и обожгли живот. И вдруг все встало на свои места. Антон отнял бутылку ото рта и улыбнулся. Протянул Гаю.

- Теперь можешь зашивать, - сказал он врачу.

Тот улыбнулся и пожал плечами. Плеснул во вторую кружку спирта из бутылочки, бросил туда иглу и катушку ниток. Взял с тумбочки пинцет. Обмакнул его в спирт.

- Позвольте я… - он склонился над Антоном. – Будет немножечко больно…

Он аккуратно поднес пинцет к кровоточащему порезу у самого виска. Зацепил кровавую ткань. Антон дернулся от боли:

- Эй, бля! Полегче!

- Да, да… - согласился врач. – Конечно.

Он промокнул рану тампоном, и достал из саквояжа скальпель. Бросил в спирт, к ниткам и иголке.

- Тут песок. Нужно промыть. И вычистить отмершие ткани.

- Твою мать!.. – выдохнул Гай. Он стоял рядом, с кружкой виски.

- Плевое дело, - отреагировал врач. – Это вам не пузо зашивать, когда из него валятся кишки.

- Успокоил, - шикнул Антон.

- Нате вот, - сказал врач. Он достал из саквояжа погрызенную деревянную палочку. – Закусите посильней.

Антон сунул палку в зубы и крепко сжал. Закрыл глаза. Он чувствовал, как холодный скальпель касался его оголенных ран. Срезал мясо. Ощущал, как кровь сбегала вниз, по векам и дальше, к подбородку. А потом капала на грудь. И он рычал, грыз эту сраную деревяшку, понимая, что до него ее грызли десятки других людей. А кто-то, наверное, так и оставался с ней до последнего вздоха. Лежал мертвый, скрученный конвульсиями, со сжатыми челюстями. С дурацкой палкой во рту, как безродная псина. Но веселый врач всегда возвращал палочку себе. Она была его трофеем, его талисманом. Он ломал мертвецам зубы, с треском выворачивая их из мякоти десен. Отмывал палочку от крови и бережно укладывал в потертый саквояж.

- Ну, вот и все, - сказал врач. Он выпрямился, массируя спину. – Швы снимете сами.

Антон открыл глаза и увидел перед собой раскрытую ладонь. Разжал челюсти, и палочка скатилась в нее, как дрессированная мышка.

- Мерси, - поблагодарил его врач и одарил улыбкой. Он принялся собирать инструменты обратно в саквояж.

- Спасибо, - сказал Антон.

- Ну, что вы…

- А скажи-ка мне, - подал голос Гай. – Есть тут у вас девчонки? Чтобы скоротать время?

Врач не поднял взгляда. Но что-то изменилось в его лице. Он на секунду замер, а потом молча продолжил складывать инструменты в саквояж.

- Девчонки? – переспросил он, щелкнув застежкой. И повернулся к Гаю.

- Ну, да. Девки, - Гай руками пририсовал себе невидимые сиськи.

- Ну, что вы, - ответил врач. – Ведь, все-таки, война… Всего доброго.

Он кивнул и вышел.

Гай присел рядом с Антоном.

- Нету, - сказал он. – Вот же пиздит, паскуда!

- Считаешь?

Гай отдал Антону бутылку. А там и оставалось-то всего ничего. На пару хороших глотков.

- Ну, ты же видел, как он свернулся сразу. Как гондон на углях.