Резервация

– Ну-ну… – беззубый оглянулся на своих. Они наблюдали, потягивая колу из бумажных стаканов с трубочкой. – Удачи.

Гай поднял стекло и переключил ручку скоростей. Седан покатил по песку.

– Странные, – заключил Антон, оглянувшись. Камуфляж, что с ними разговаривал, уже запрыгнул обратно на броню.

– Детьми мы их боялись, – ответил Гай, – они ходили в масках – а на масках были рисунки…ну, эти черепа… знаешь, как это бывает… детям только дай повод…

– Представляю…

Он не представлял. Страх – это личное.

Они помолчали.

Солнце встало в зените – размытое, раскаленное пятно. Злое, оно без пощады жгло этот странный край песка и пыли. Тени здесь были похожи на сгоревшие спички, которыми забавлялся озорной малыш. Все вокруг было усеяно ими – черными, скрюченными угольками.

Антон покрутил ручку, опустив стекло. Но снаружи воздух был таким же вязким, как и внутри.

Дома, что тянулись по обе стороны дороги, были разрушены. Все здесь казалось пропущенным через мясорубку.

– В этой части города шли бои, – сказал Гай. Он снова курил. – Миротворцев отсюда выдавили. Вон, смотри…

За окнами, по правую сторону дороги, чернел выгоревший остов вертолета. Раздавленный, обглоданный пламенем скелет – все, что осталось от хваленого ударника Альянса. Переплетение стальных нитей. А внутри – что-то обугленное. И страшное.

– Теперь будь внимательнее, напарник. Дальше начинается территория «Чистых», – посоветовал Гай.

Дорога уходила вниз – ныряла под одеяло песчаных дюн. В черный туннель, с облупленной аркой и сколотыми буквами «Слава С.Р.». Кротовая нора в прошлое, на другом конце которой чумные поля пшеницы, гниющие от крови и слез.

Песка не стало меньше. А на входе их никто не встречал.

Седан вполз в темноту, и Гай включил фары. Тоннель оказался узким и холодным. Пустым, как советская морозилка. И пах он точно так же – затхло, кровью и мороженым мясом.

Антон поднял стекло. Ему не хотелось, чтобы запах туннеля остался здесь, когда они выберутся. Он посмотрел вперед – там маячил кружок дневного света.

– Этот туннель горел, – сказал Гай. – Набитый машинами, – он сильно затянулся сигаретой. – И людьми…Ты представляешь этот пиздец?

Пробка в обе стороны. Клубы черного дыма, валящие из тоннеля. А внутри раскаленный клубок из металла и человеческих тел.

Да. Он мог себе это представить.

– Кто-то поджёг их. Всех этих людей.

Антон видел, как сильно Гай тянул сигарету – уголек ярко вспыхивал у его рта.

– У отца в тот день была смена, – продолжил он, – но они опоздали – приехали на пепелище. Пожарники – им пришлось вытаскивать обугленные трупы. Блядская работенка… Я помню, отец рассказывал, как брал их за руки, а те отламывались, рассыпались в труху. И тогда он начал складывать их в мешки прямо там – в туннеле. Чтобы не растерять, не перепутать их…

Гай говорил, а изо рта его шел дым. Будто слова его горели.

– Господи, – прошептал Антон.

Гай докурил и вмял окурок в пепельницу.

– Знаешь, что отец мне сказал? – он передернул ручку скоростей и седан рванул к выходу, – Что есть места, которые не отпускают.

– Ты веришь в это? – спросил Антон.

Тоннель закончился. Перед ними лежал жаркий летний день. Такой же обжигающий и одноцветный, как тот, что они оставили позади.

– Посмотри на них, – Гай кивнул на толстую женщину в цветастом платье, застывшую с тазом белья. Возле нее копошился выводок детей – худых пищащих цыплят, игравших в догонялки. – Они живы, пока они здесь. Живы, потому что не были в том гребанном туннеле. Да, я верю в это, напарник. Есть места, которые крепко держат твой ебаный зад.

Обжигающая враждебная пустота, – подумал Антон. Но не сказал ни слова.

Вокруг, как ржавая карусель, вертелся убогий мир – желтые, искусанные песчаными бурями панельки, пустые дворы. Кучки людей у пивных ларьков. Стаи дворняг там же – вылинявшие, с торчащими ребрами, похожие на старые вехотки. А надо всем этим – раскаленное небо. Такое же желтое, как пыль под ногами.

Впереди дорога была завалена полипропиленовыми мешками с песком. Их навалили в несколько рядов, друг на друга, а оставшийся узкий проезд передавили шлагбаумом. У шлагбаума дежурили вооруженные люди в военной форме без нашивок. Слева, над грудой мешков, задранный вверх, возвышался ствол противотанковой винтовки.

Гай посмотрел на молчащего напарника.

– Пост, – пояснил он коротко. – Чистые.

Длинный ствол винтовки медленно опустился, нацелившись в лобовик седана.

–Твою ж мать!

Гай ударил по тормозам.

– Без резких движений, – предупредил он Антона.

К ним уже направлялись двое с автоматами. Только сейчас Антон заметил, что на лицах их полумаски из бандан. У одного на бандане красовались белые черепа. Он подошел первым и нагнулся к окошку Гая. Стянул повязку – его лицо было крысиным. Острым, как нож.

– Кто такие?

– Полиция Голдтауна.

– Ну-ну… – сказал остролицый, сощурившись. – За жмуром?

– За ним…

– Жетон давай, – в окно просунулась жилистая рука. Гай вложил в нее значок. – Детектив Гай Пател, ну-ну, – прочитал остролицый. И метнул голубые глаза в Антона. Его рука казалась бесконечной. Она дотянулась до Антона, и он вложил в нее жетон.