Ревущие девяностые. Семена развала

Каждый случай злоупотреблений, связанных с деривативами, увеличивал тревогу по поводу рисков их использования. Когда я был председателем Совета экономических консультантов, вопрос о деривативах вновь оказался в центре внимания. Было решено проводить ежемесячное совещание в составе ключевых государственных чиновников, имеющих дело с финансовыми рынками, включая министра финансов, председателя Совета управляющих ФРС, председателя Совета экономических консультантов, главу Комиссии по ценным бумагам и биржам. Но каждый раз итог наших дискуссий оставался одним и тем же. Мы знали, что есть риски, но мы знали и то, что есть выгоды. Мы понимали, что деривативы осложняют оценку истинного финансового положения банка или фирмы, но в то же время мы чувствовали, что немногого можем добиться, особенно в эру ликвидации регулирования. Отчасти мы доверяли рыночному механизму и поэтому были готовы внимательно следить за ситуацией, не предпринимая мер по защите рынков от деривативов. Оглядываясь назад, мы понимаем, что могли бы многое сделать для улучшения отчетности и ограничения степени подверженности риску.

КОМИССИЯ ПО ЦЕННЫМ БУМАГАМ И БИРЖАМ

Существовала, однако, часть государственного аппарата США, которая не поддалась заклинаниям дерегулирования и видела, что есть проблемы фондовых рынков, которые необходимо решать, если нужно добиться, чтобы эти рынки функционировали должным образом и в интересах рядового инвестора: это была Комиссия по ценным бумагам и биржам, возглавляемая Артуром Левиттом (который, по случайному совпадению обстоятельств, был утвержден в должности на том же слушании, что и я, и это, возможно, создало между нами некую дополнительную связь, выходящую за пределы общности наших взглядов на роль государства).

Левитт понимал, что существует множество проблем, ожидающих своего решения. Он был озабочен теми трудностями, с которыми Новая экономика ставит лицом к лицу бухгалтерский учет и аудит, а также расширением пространства дискреционных решений, создающих возможность для бухгалтеров предоставлять дезориентирующую информацию. Но еще больше тревожила его проблема стимулирования высших менеджеров: он опасался, что не только исчезнут стимулы, побуждающие их выполнять свой долг так, как этого от них ожидают, но и что появятся нежелательные стимулы.

Для решения проблем, встающих в связи с возрастающими трудностями организации учета в условиях Новой экономики, Левитт создал комиссию по проблеме оценивания активов в Новой экономике, в которой попросили участвовать и меня. Группа возглавлялась энергичным и умудренным опытом деканом Школы управления Йельского университета Джеффри Гартнером (Jeffrey Gartner), с которым я был знаком еще в бытность его заместителем министра торговли в администрации Клинтона. Состав группы был хорошо сбалансирован и включал высших менеджеров компаний высоких технологий, представителей научных кругов и специалистов бухгалтерского учета. Мы понимали важность мнений, высказываемых представителями самой Новой экономики: они с неизбежностью были лучше всех информированы о том, что там происходит. Некоторые из членов компании — включавшей основателя корпорации Энрон Кена Лэя, а также других представителей Силиконовой долины, снимавших сливки с фондовых опционов, — имели узкоэгоистические частные интересы. Они знали, что происходит, но это было им выгодно, и они хотели, чтобы изменений было как можно меньше. Они твердили стандартные заклинания тех дней: бойтесь большого государства, доверьтесь рынкам, они все расставят по своим местам. (И действительно, рыночный механизм поставил на место Энрон, но лишь после того, как очень многие люди потеряли рабочие места и средства на своих банковских счетах).

Левитт понимал, что какими инструкциями будут снабжены работники учета и аудита, в рамках каких правил они будут поставлены, такими и будут их дискреционные права[66], и что для того, чтобы эти дискреционные права использовались в целях формирования более достоверной и точной информации, нужна правильно построенная система стимулирования. Проблема заключалась в том, что работники учета и аудита не располагали правильной системой стимулирования. Всегда стоял один и тот же вопрос: если аудиторы оплачиваются фирмой, аудит которой они производят, то их естественным побуждением будет угождать своему клиенту; ведь решение о том, кто будет нанят для аудита и составления отчетности, принимается все-таки на уровне самой компании (и ее высшего менеджмента). Но теперь к этой и так тревожной ситуации добавилась еще одна новая составляющая.