Ревущая Тьма

– Рыцарский титул? – не поверил я. – Мне, сэр? Ваше превосходительство?

– Обрадованы? – ответил лорд Тит Эндрю-Луи Хауптманн, Первый стратиг легионов Центавра и герцог Андернахский. – Вы это заслужили, сынок.

– Я…

Я не знал, как реагировать. Рыцарь. Я. Рыцарь, не просто солдат Империи. Адриан. Сэр Адриан. Увидеть бы лицо моего отца, когда он получит от гонца или по телеграфу в пыльном зале Обители Дьявола новости, что его блудный сын, изгнанный за изъяны, получил орден Заслуг по личному прошению Первого центаврийского стратига. Да у него истерика будет. Только поэтому – и потому что все мальчики, да и некоторые девочки, в Империи мечтают стать рыцарями – я готов был прыгать от счастья. Но мой гнев никуда не делся. Этот человек уничтожил корабль-мир клана Отиоло и множество миллионов ксенобитов. Этот человек разрушил слабую надежду на мир, к которому я стремился, убил мою детскую мечту.

Что я должен был ему сказать?

Что я мог сказать?

– Благодарю вас, ваше превосходительство.

Герцог Тит кивнул, но предостерегающе поднял руку:

– Рано благодарить. Я ведь не сказал, какой ответ дали с Форума.

Он посмотрел на меня, полуприкрыв глаза, словно ожидая, что я начну потеть. Не дождался. Даже не моргнув, старый солдат принялся перематывать голограммы, вглядываясь в стекло. До меня дошло, что он ожидал вопроса: «Что же Имперская канцелярия на Форуме сказала обо мне?» Но у меня было преимущество: я был закален долгими месяцами в компании Кхарна Сагары.

Я научился ждать.

Наконец стратиг махнул рукой над поверхностью стола, вызвав голограмму, изображавшую двенадцатилучевое имперское солнце. Хауптманн был виден мне сквозь картинку. Он ожидал моей реакции. А я наблюдал за встроенными в изображение шифровальными фракталами, несколькими слоями вложенными под поверхностную картинку для подтверждения подлинности сообщения.

Печать померкла, сменившись голограммой знакомого человека.

Мое сердце замерло.

Это был не глашатай, не логофет, не верховный секретарь и даже не министр.

Передо мной стоял его императорское величество Вильгельм XXIII из Дома Авентов; первородный сын Земли; защитник Соларианского престола; король Авалона; властелин королевства Виндзоров в изгнании; князь-император рукавов Ориона, Стрельца, Персея и Центавра; примарх Ориона; завоеватель Наугольника; великий стратиг Имперских легионов; верховный правитель городов Форума; путеводная звезда констелляций палатинской крови; защитник детей человеческих и слуга слуг Земли.

Точнее, его образ.

Лицо кесаря было бесстрастно, как у фараона. Подобало тому, кто казался высеченным из мрамора. Властелин королевства Виндзоров в изгнании нависал надо мной, и я не знал на тот момент, является ли это реальным отображением дел или особенностью проекции. На нем были роскошные одежды: бархат и шелк ярчайшего оранжево-красного цвета, высокий воротник и карманы, отороченные золотом. Посреди выполненного в виде звезды зажима для шейного платка сверкал огромный рубин, а его более крупный, размером почти с мой глаз, собрат, красовался в фибуле белоснежной полутоги, надетой так, чтобы не стеснять руки.

Его волосы были рыжими, почти красными, как его одежда, и подстрижены по той же манере, как у герцога Тита: зачесаны на пробор и умаслены. А вот бакенбарды были короче и жиже. Сколько раз я видел этот орлиный профиль, что был точенее, чем лики статуй в нашем фамильном некрополе? Десять тысяч раз? Миллион? Говорили, что его величество – воплощенный король Вильгельм Авалонский; впрочем, такое наверняка говорили обо всех, кто занимал Соларианский престол, и это, возможно, было правдой.

– Приветствуем тебя, достопочтенный родич, Адриан, сын Алистера из рода Марло, – произнес он, держа руку на украшенной самоцветами рукояти сабли.

Это была лишь голограмма, но меня так и подмывало преклонить колено. Я знал, что это будет уместно и правильно, но все равно замешкался на секунду – на два удара пульса, – прежде чем склонился. Паузы хватило, чтобы заметить взгляд стратига, понять, что он отметил мое замешательство. Но если он и сделал из этого какой-то вывод о моих мотивах, то не подал виду. Думаю, я задержался только из-за потрясения. А может, за время, проведенное среди экстрасоларианцев, я немного задубел и мне стало тяжелее нагибаться.

Пока я преклонял колено, запись продолжалась.

– Наш стратиг передал нам вести о вашей победе над сьельсинами. Мы приняли их с превеликим удовольствием. Ваши действия перед лицом врага соответствовали духу воинских традиций. В свете этого, а также согласно рекомендации Первого стратига мы повелеваем наградить вас орденом Заслуг и произвести в рыцари.

Значит, это правда. Несмотря на противоречивые эмоции, слова императора из его собственных уст, пусть и записанные, тронули меня самым необъяснимым и неожиданным образом. Внутри все сжалось, глаза прослезились.

Но его величество на этом не остановился.