Революционер я или нет?

Я смотрю в родник старинных наших слов,
Там провиденье глядится в глубь веков.
Словно в зеркале, в дрожании огней,
Речь старинная – в событьях наших дней.

Волчье время – с ноября до февраля.
Ты растерзана, родимая земля.
Волколаки и вампиры по тебе
Ходят с воем, нет и меры их гурьбе.

Что ни встретится живого – пища им,
Их дорога – трупы, трупы, дым и дым.
Что ни встретится живого – загрызут.
Где же есть на них управа – правый суд?

Оболгали, осквернили всё кругом,
Целый край – один сплошной кровавый ком.
С ноября до февраля был волчий счёт,
С февраля до коих пор другой идёт?

Волчьи души, есть же мера, наконец,
Слишком много было порвано сердец.
Слишком много было выпито из жил
Крови, крови, кровью мир вам послужил.

Он за службу ту отплатит вам теперь,
В крайний миг и агнец может быть как зверь.
В вещий миг предельно глянувших расплат
С вами травы как ножи заговорят.

Есть для оборотней страшный оборот,
Казнь для тех, кто перепутал всякий счёт.
Волчье время превратило всех в волков,
Волчьи души, зуб за зуб, ваш гроб готов.

Тёмным

Вы меня заставляете ведать вражду,
Быть в гробу, быть во сне, жить в бреду,
Быть в тяжёлом угаре с закрытостью глаз,
И за то проклинаю я вас.

Отравители, страшен ваш синий угар,
Но на чары ответность есть чар.
Я вам дымное зеркало, мёртвой рукой,
Протяну и убью вас тоской.

Опрокину в зеркальность уродство теней,
Ваше страшное станет страшней.
В этом дымном затоне есть вещая власть,
Есть возможность безгласно проклясть.

Пусть вас множество, – имя моё Легион,
Он идёт, и горит небосклон.
Я здесь мёртвый лежу, ворожу, ворожу,
Тайну тайн никому не скажу.

Лик восставший

Я пройду через стены домов –
Я войду в сокровенность сердец –
Я восстал из священных гробов –
Я восстал, чтобы мстить, наконец, –
Я взлелеян кровавостью снов –
Я один мученический лик –
Я восстал из несчётных гробов –
Я возник – Я гляжу – Я возник –
Я хожу по изгибам умов –
Я крещу их багряным огнём –
Я ведун заклинательных слов –
Я убит – Мы убиты – Убьём –

Двенадцатый час