Читаем Революция.com: Основы протестной инженерии полностью

Нарративы террористов создают ауру справедливости относительно своих действий. Кстати, сам террористический акт призван привлечь внимание именно к маргинальному нарративу, отражающему социальные претензии терроризма, который не имеет другой возможности выйти на широкую аудиторию.

Россия долгое время пыталась встроить Чечню в нарратив терроризма, но только после Беслана ей более-менее удалось закрепить эту ситуацию в рамке международного терроризма. До этого момента Запад упорно возвращал Чечню в рамки внутренних проблем России.

Глеб Павловский в программе «Зеркало» (РТР, 3 октября 2004 года) охарактеризовал терроризм как попытку нелегитимными средствами управлять легитимными процессами. И по сути терроризм как раз и направлен на вхождение в чужие процессы управления нетрадиционными способами.

Избирательная борьба является войной нарративов, например, в президентских выборах в Украине 2004 года команды кандидатов обвиняют друг друга в проамериканских или пророссийских позициях, то есть в продвижении чужих нарративов. Джим Керри борется против Джорджа Буша, оспаривая нарратив героя, приписываемый Бушу.

При этом конкурирующие нарративы рассказывают об одних и тех же объектах, только вставляют их в разные рамки. В одном случае рассматриваемый объект подается как герой, в другом он же является уже злодеем. Конкурирующие нарративы направлены на вытеснение противоположной точки зрения, они не могут сосуществовать одновременно. Продвижение нарратива очень сильно зависит от того, кто именно его провозглашает. Перестройка строилась на смене фигур, призванных провозглашать конкурирующие нарративы. Новизна типажей, сравнительно с привычными партийными фигурами, в сильной степени способствовала успеху.

Успех МММ также в сильной степени покоился на фигуре Лени Голубкова: в майке за бутылкой его слова становились максимально достоверными. Нарратив «мы не халявшики, мы партнеры» даже в определенной степени облагораживал данную ситуацию.

Выборы трансформируют социальную ситуацию в нарративную. Отсюда часто употребляемая интерпретация выборов как определенной драматургии, смещение от содержательного анализа в СМИ в сторону борьбы рейтингов. Действующие лица избирательного процесса также характеризуют ситуации в этих рамках: «Идет человек на избирательный участок. Воскресенье, встал, пошел, встречает своего соседа. И он его спрашивает: «Иваныч, а ты за кого проголосовал?» А он ему отвечает какой-то фразой, например: «За молодых, за Кириенко». Или еще что-то: «За коммунистов, потому что они…» Собственно, поиск этой фразы, словесной идеи – это и есть основная цель исследовательских работ» [8].

В процессе выборов формируется нарратив, который может принести победу, когда в него поверит большинство. Нарративом с большой драматической наполненностью также становится взаимодействие между двумя основными претендентами на кресло президента. В США 2004 года команда Джорджа Буша пыталась «отвоевать» вьетнамский нарратив у Джима Керри. Украинские президентские выборы 2004 года получили в качестве элемента даже и отравление, что является приметой политики более древних этапов.

Революции также борются с доминирующими нарративами, как и выборы. Шмуэль Эйзенштадт, анализируя движения протеста, подчеркнул следующее [6. – С. 88]: «Темы протеста, формирующиеся в каком-либо обществе, имеют тенденцию оспаривать те коды или ориентации, которые наиболее полно институционализированы. Так, если общество в высокой степени рационалистично, протест будет направлен в сторону мистики и чувственных ориентаций».

<p>Интерпретационная система</p>

Смена политического и экономического устройства Советского Союза также велась сквозь атаку на нарративы и смену нарративов. Мы можем представить себе это как смену интерпретационного пакета советского времени на политический, а за ним и экономический пакет. Первый из них ввел и закрепил политические изменения, второй – экономические. На последующем этапе вместо интерпретационного пакета советского типа, где другие точки зрения на события не имеют права на существование, вводится интерпретационный пакет-2, когда удерживается доминирующая интерпретация, а остальные существуют на маргинальном уровне.

Рассмотрим эти состояния подробнее.

Интерпретационный пакет-1. Вводится и удерживается единая интерпретация событий регионального, центрального и глобального уровней.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
10 гениев политики
10 гениев политики

Профессия политика, как и сама политика, существует с незапамятных времен и исчезнет только вместе с человечеством. Потому люди, избравшие ее делом своей жизни и влиявшие на ход истории, неизменно вызывают интерес. Они исповедовали в своей деятельности разные принципы: «отец лжи» и «ходячая коллекция всех пороков» Шарль Талейран и «пример достойной жизни» Бенджамин Франклин; виртуоз политической игры кардинал Ришелье и «величайший англичанин своего времени» Уинстон Черчилль, безжалостный диктатор Мао Цзэдун и духовный пастырь 850 млн католиков папа Иоанн Павел II… Все они были неординарными личностями, вершителями судеб стран и народов, гениями политики, изменившими мир. Читателю этой книги будет интересно узнать не только о том, как эти люди оказались на вершине политического Олимпа, как достигали, казалось бы, недостижимых целей, но и какими они были в детстве, их привычки и особенности характера, ибо, как говорил политический мыслитель Н. Макиавелли: «Человеку разумному надлежит избирать пути, проложенные величайшими людьми, и подражать наидостойнейшим, чтобы если не сравниться с ними в доблести, то хотя бы исполниться ее духом».

Дмитрий Викторович Кукленко , Дмитрий Кукленко

Политика / Образование и наука