Революция.com: Основы протестной инженерии

Современные революции покоятся на преобладающей роли идей. Отсюда столь значимая роль университетов в Латинской Америке для создания и удержания революционной среды. Говоря о коммунистических странах и идеях, Айвон Гренье подчеркивает: «Коммунистические режимы были зависимыми от идеологии и утопическими, тем самым затрудняя рационализацию как простую развязку материалистических условий. В сильной степени идеологические и утопические политические движения не могут аналитически выводиться чисто механически из их материалистической среды» [40. – С. 316]. То есть разрушение идеологически базирующихся систем затруднено из чисто материального мира.

Студенты в этом плане наиболее восприимчивы, с одной стороны, к новым идеям, с другой, к радикальным методам. Они идеальные потребители именно виртуальной продукции. В результате создается механизм с почти автоматическим реагированием на заданные виртуальные параметры. А. Гренье отмечает: «Современный университет концентрирует молодых людей в определенном экспериментальном городе, в котором поддерживаются нонконформизм и радикальные идеи. Более того, университетская «автономия» при всех ее ограничениях является потенциальным политическим ресурсом в недемократическом окружении, где в лучшем случае антиправительственная мобилизация разрешена или в наихудшем случае жестко подавляется» [40. – С. 323]. То есть есть зоны, которые в большей или меньшей степени благоприятствуют этого рода будущей динамике.

Виртуальная политика состоит в создании, закреплении и удержании виртуальных объектов. Эти объекты создаются не сами по себе, а ради достижения определенных результатов в физическом пространстве.

Виртуальные объекты / характеристики могут использоваться как инструментарий в следующем виде:

• для характеризации внешней среды;

• для собственной характеризации;

• для характеризации оппонентов.

Выстраивание соответствующих конструкций влияния требует такого инструментария. Перед нами «алфавит» для написания будущих текстов. Советский Союз в свое время выстроил достаточно системную модель мира, где враги были врагами, а друзья – друзьями, чего нельзя сказать со всей определенностью в сегодняшней картине мира.

Развал Советского Союза шел по модели накопления негативных виртуальных характеристик. При этом они не идут ни в какое сопоставление с сегодняшним объемом негатива, но сегодня нет задачи разрушения системы, а есть задача разрушения компонента этой системы – часто в этой роли выступает первое лицо, которое пытаются заменить. Сейчас многие постсоветские республики, включая Казахстан и Россию, попадут под соответствующий «обстрел».

Такое активное использование виртуальных объектов связано с определенным гарантированным реагированием на них со стороны массового или индивидуального сознания. Именно об этом говорил как о «химической реакции» один из создателей избирательной кампании Ричарда Никсона [41]. В этом плане идеалом является ситуация, которая не допускает никаких возможностей для отклонения от задуманного сценаристами и планировщиками развития событий.

Любую характеристику можно удерживать на объекте достаточно долго, в результате приводя к тому, что даже его опровержение будет трактоваться в аспекте дополнительного подтверждения именно такой ситуации.

Если посмотреть на развитие революций, то для них очень важен виртуальный компонент, где «хранится» мифология и героика революционных движений. В том числе и из-за этого условно внешнего давления на ситуацию любая революция сразу же порождает своих собственных героев. Герои революции вырастают как из жизни, так и из истории. О роли идей говорит и А. Гренье, поскольку, по его мнению, «идеи являются инфраструктурой революционной политики» [42].

Идет борьба за переход на доминирующие позиции идей и людей из маргинальных позиций, поэтому естественной базой для хранения маргинальных направлений является область идей, поскольку реальность для них является более закрытой.

Исходной точкой революций также является не реальность, а сфера виртуальности. Не само по себе экономическое или политическое положение восстающего является плохим, а сопоставление его с другой идеальной точкой. Не абсолютное значение работает, а относительное. Не сама реальность, а неприход той реальности, которая ожидаема.

Э. Зельбин акцентирует роль инструментария из символов, историй, ритуалов, картин мира, которые дают ресурс для конструирования стратегий [43]. Если структурный подход строится на объективных критериях, условиях, ведущих к революционным выступлениям, то акцент на идеях и лидерах отражает субъективные варианты развития событий.