Ревность хулигана

Посмотрела на нее и прорычала:

– Кстати, я узнала, почему ты меня туда послала. Змея!

– Угрожаешь? – дрожащим голосом спросила сестра, начиная изображать жертву.

– Вот видите! – теперь подключилась истеричная Иванова. – Она агрессивная и неуправляемая! А еще смеет мне что-то говорить. Да я…

– А что вы? Что?! Вы склочница, устраивающая скандалы. Солидные и умные женщины решают любые вопросы достойно, а главное, не на публике.

Шум и смех вернули в реальность. Я увлеклась. Обернулась и увидела, что, оказывается, уже половина двора наблюдает за сценой.

Какой позор.

Посмотрела на наш балкон и увидела мать. Наши взгляды встретились и то, что увидела в ее глазах, мне не понравилось.

Вернула внимание на женщину и спокойно сказала:

– Я не собираюсь оправдываться. Я ничего не сделала. Если есть связи, в ваших силах найти подтверждение моим словам. Повторяю в последний раз: у меня никогда не было интимной связи с вашим мужем. Никогда!

– Я тебе не верю!

– И зря! – этот голос прозвучал со спины. И когда обернулась, хотела провалиться сквозь землю – рядом стоял Орлов.

– Кто вы? – с прищуром уточнила Иванова.

– В тот день я встречался с Кристиной в гостинице, и до утра она была у меня.

– Нет, это я… – поспешно начала Лера, встревая в разговор. На ее лице увидела волнение. Не ожидала…

– И у меня найдется много свидетелей, которые смогут подтвердить мои слова. К тому же… я могу точно сказать, что и раньше Кристина не могла быть с вашим мужем. Ни с кем. Если нужны подробности, вот моя визитная карточка – произнес он и вручил женщине.

– Но как, она ведь сказала… – пробубнила женщина, рукой показывая на Валерию.

– Лгунья! – уверенно заявил Орлов и нагло притянул меня к себе, обняв за талию. – Завистливая и корыстная.

Иванова посмотрела на Валерию, у которой лицо превратилось в помидор и выдохнула:

– А на вид какая милая… Ах ты…

В следующую секунду произошло то, что никто не ожидал: Иванова напала на Валерию. Да так, что у той клочки волос летели в разные стороны.

Орлов собрался разнять, но я остановила рукой пояснив:

– Пусть справедливость восторжествует!

Стояла и с улыбкой наблюдала, пока не услышала крик матери. Она выбежала и закрыла дочь своим телом, руками отталкивая в сторону, чтобы никто ее не задел.

– Нет! Нет! Не трогайте! Моя Лера не обманывает! Она не может… Это все она… она подстроила…

– Лечите вашу дочь! Ей пора в больницу, – процедила Иванова и, поправив пиджак, поспеши к своей машине.

Люди начали расходиться, обсуждая то, что произошло. Валерия глотала свои слезы, а мать ее обнимала, умоляя не плакать. В какой-то момент она подняла голову и посмотрела на меня.

– Ты… Как ты посмела ее унизить?

– Она обманула всех, из-за нее меня уволили с двух работ.

– Какая ты мерзкая! Тварь!

– Мама… – попросила, понимая, что это бесполезно.

– Какая я тебе мать? Убирайся! Я не хочу тебя видеть!

– Мама…

– Вон! Собирай свои вещи и убирайся! Если сама не уйдешь, я вызову полицию!

Растерялась. Впервые видела такую ярость в ее глазах. И ведь я ни в чем не виновата. Наконец-то, хоть раз в жизни, смогла показать, что не лгу, доказать свою правоту. Но нет, оказывается, я обидела ее дочь.

Ее дочь…

А я? Кто я?

Валерия с детства подставляла меня, обвиняя во всех грехах. Почему же, когда правда вышла наружу, когда все открылось, она приняла ее в штыки? Привыкла обвинять меня? Так удобнее? Кто угодно лишь бы не Валерия?!

Отмечая, как соседки тянут шеи, наблюдая у деревьев, ведь самые любопытные никогда не уходят, я сжала руки в кулаки и быстро направилась в квартиру. Однозначно, сегодня мне не дадут переночевать. Примерно неделю. Мать будет успокаивать дочь, словно та заболела. Только вместо микробов проклинать будет меня.

Взбежала по лестнице очень быстро. Прямо махом. Когда в таком состоянии, у меня рекордные показатели. Дверь была распахнута. Еще бы! Кто бы сомневался? Та, кто в любой ситуации всегда помнит о безопасности, сохранности имущества, оставила все и бросилась на помощь к дочери. Если бы ко мне… протереть пол в квартире бы успела.

Вошла и чуть не задохнулась. Душно. Невыносимо. Будто не проветривали вечность. И еще запах мочи улавливала. Урологией мать опять занялась?

Открыла форточки и прямиком направилась к отцу. Спальня оказалась закрыта, но отсюда слышала странные звуки. Дверь с силой ударилась о стену от моего удара. В комнате было невозможно дышать. Рванула к окну и распахнула настежь, слыша тяжелое дыхание отца. Громкое, такое частое, что вся содрогнулась от нахлынувшего плохого предчувствия.

Родной человек лежал… бледный, измученный, уставившись в одну точку. Не реагировал. На лбу и висках блестели капли пота. Глянула на руки и увидела, что они трясутся.

Лихорадка.

«Проклятье! Что за фигня?!»

Потрогала лоб – горел. Даже легко сказала. Да он сгорал!

От отчаяния рыкнула и стала рыскать по своему телу, вспоминая, куда дела телефон.

Нашла.