Ревизор: Возвращение в СССР 8

— Рано или поздно, всё равно придётся газовый котел и батареи устанавливать, — сказал я. — Сколько бабушки будут дровами топиться? А сейчас я им хотя бы плиту газовую достану. И баллон на пятьдесят литров. Им двоим надолго его хватит.

На том и порешили. Бабушек озадачили, чтобы с местом для плиты определились. Ахмад Петра проконсультировал по устройству шкафа. Сам-то уже набил шишек на этом деле.

Возвращались мы с Галиёй в Москву в приподнятом настроении. Проводил её до квартиры, помог сумки занести: нам бабушки картошки насыпали, разжились в колхозе у кого-то несколькими мешками. Лука немного, моркови, свеклы. Пирожков с собой дали. Они бы и больше дали, но я и так себя тяжеловозом чувствовал, пока волок все это домой.

Степанида на кухне в радостном возбуждении с любопытством разбирала сумку из деревни, как тот маленький «чёкупила?». С тех пор, как я предложил пожилой хозяйке мир, мы с Галиёй стали приносить в дом продукты. Так что хозяйка квартиры приобрела немного странную привычку сразу в наши сумки заглядывать. Сильно не раздражало, скорее забавляло нас такое ее поведение.

Часть пирожков бабушкиных мне отложили. А всё остальное на кухне оставили для общего пользования.

Степанида больше не спешила меня выгонять. Я кран починил на кухне, выключатель в туалете, розетки везде проверил, подшаманил. Степанида оценила масштабы благоустройства, успокоилась и сосуществовала с Галиёй вполне мирно.

А на днях хозяйке серьёзно поплохело. Видимо, давление поднялось. Галия ей скорую вызывала, врачей встречала. В аптеку за лекарствами бегала. Сидела с ней потом весь вечер.

Степанида тогда сказала: чужой человек, а как со мной носится. И с тех пор стала звать её «дочка».

А мы и рады. Нам не трудно пожилому человеку помочь. Правда, мы думали, она одинокая, а у неё дочь оказалась. Приехала как-то, несколько дней назад, пьяная в хлам… Денег у матери просила. Даже не просила, а требовала. Хорошо, я в тот момент дома был, радио им новое на кухню купил и, как раз, устанавливал. Обычный динамик в пластмассовом корпусе. Старый совсем рассыпался. А этот выбрал с календарём, колёсиками сбоку можно выставлять число, месяц и день недели.

Тут эта мадам заявляется, артистка больших и малых погорелых театров. Мать же пенсию получила. Доча сначала просила, в слезах рассказывала, какая у неё трудная жизнь. Когда Степанида ей отказала, та требовать стала, угрожать. Ну, тут уже я вмешался.

— Степанида Андреевна, а дочь с вами прописана? — спросил я.

Хозяйка кивнула.

— Значит так, уважаемая, — подошёл я к нетрезвой дочке, — вы за квартиру сколько лет не платили? Сколько там уже накапало? — посмотрел я на Степаниду.

— Много. Она не разу ни копейки не дала.

— Рубля два в месяц, двадцать четыре в год, — начал считать я. — Ну, ладно, за всю жизнь не надо. За десять лет последних заплатите, будьте любезны! Двести сорок рублей с вас.

— Чё? Какие? За что?

— За то, что прописаны, — настойчиво сказал я.

— Я не живу тут!

— Ваши проблемы. Квартплату-то на вас начисляют.

— Да пошли вы! — она прикинула, что лучше зайти позднее и ушла, обиженно зыркнув на мать и хлопнув дверью.

А Степанида поспешно ушла в свою комнату, думая, что мы с Галиёй не успели заметить на её лице подступивших слёз.

— Гони эту выдру, если ещё заявится… — сказал я подруге перед уходом. — Мать кровиночку всегда пожалеет. И будет она до конца с неё деньги тянуть.

По дороге в ДАС вспоминал, как Клара Васильевна свою дурынду всё выгораживала. И чем это закончилось?

У нас в комнате парни играли в карты. Не сказать, что это было часто, но и не редко. На самом деле, я не видел в этом ничего плохого: и память развивается, и стратегическое мышление. Всё тихо и мирно. Главное, чтобы учёбе особо не мешало. С этим иногда были проблемы. Покер и преферанс — это игры, требующие времени. Не раз бывало, что мы на пары прямо из-за карточного стола ехали, всю ночь за игрой просидев. Но, организмы молодые, справлялись. Те организмы, что не справлялись, отсыпались периодически на задних партах.

Часов около девяти в нашу комнату влетел парень из комнаты Булатова Денис Кукояка.

— Наших милиция забрала! — прокричал он с выпученными глазами.

Мы все тут же побросали свои дела: кто карты, кто учебники.

— С какого перепугу? — спросил я. — За что?

— Подрались из-за наших девчонок-географов у цирка! К ним какие-то козлы приставали… Что делать? — откровенно паниковал он.

— Кого именно забрали? — спросил Ариец, вставая, хватая ручку и ища, на чём записать.

— Женька, Лёньку и Федьку, — выдал на одном дыхании Кукояка. — А я вырвался и убежал…

— Полностью имена и фамилии! — потребовал Ариец.

— Евгений Булатов, Леонид Желтов, Фёдор Пыняев… — растерянно перечислил Денис.

— Я сейчас попробую позвонить, — сказал Ариец. — Но ничего не обещаю.

Он ушёл. А мы в растерянности остались сидеть, удивлённо переглядываясь между собой. Привод в милицию — это очень серьёзно. Как ещё повернут, можно из университета вылететь запросто.

* * *