Ревизор: возвращение в СССР 2

— Ну что, передохнули? — громко спросил он, останавливаясь перед нами и втыкая палки в снег. — Пора идти дальше.

Я хотел спросить его, как он себя чувствует, но он так многозначительно на меня посмотрел, что я не стал связываться. Он взрослый человек, в конце концов, пусть сам думает.

Он взял свои палки и пошёл вниз по насыпи к нашим.

— Класс! Строимся, — крикнул он и кивнул вожатой. Та пересчитала нас.

Мы встали с рюкзаками друг за другом. Первому опять необходимо было прокладывать лыжню, и Славка пошёл возглавлять нашу команду. Сразу за ним встал Лёха. Потом поменяются.

Я, как бы между делом, встал в самом конце, решил приглядывать за Аркадием Наумовичем. Не нравился он мне со своей напускной бравадой. Понятно, что не хочет детей пугать, но с сердцем шутки плохи. Безответственно это всё как-то с его стороны.

Аркадий как будто почувствовал мой взгляд и обернулся.

— О чём, Пашка, задумался? — улыбаясь, спросил он и остановился.

— О том, что вы с огнём играете, — серьёзно ответил я. — Вот зачемвы идёте в лес после приступа стенокардии? А если снова прихватит?

— О, про стенокардию знаешь? — ухмыльнулся Аркадий.

Я промолчал в ответ.

— Всё нормально со мной, — серьёзно сказал он. — Такое бывает, потом проходит.

— Спальник отдайте, — строго сказал я ему, надеясь уговорить его хотя бы тяжестей нести поменьше.

— Ещё чего!? — удивлённо посмотрел на меня Аркадий. — Ты себя со стороны видел? Куда тебе ещё один спальник?

Он отвернулся от меня и решительно заскользил по лыжне, догоняя класс.

Ну, на нет и суда нет. Наше дело предложить, успокаивал я себя.

Через час мы остановились на привал. Я подъехал к Аркадию поближе.

— Аркадий Наумович, какой у нас план? — спросил его я. — Далеко нам ещё до лагеря?

Я почему-то решил, что нас ведут к какому-то конкретному месту, где уже кто-то ждёт.

— До какого лагеря? — непонимающе спросил Аркадий.

— Где ночевать будем, — пояснил я.

— Да где понравится, там и разобьём лагерь.

И верно, пообвык я что-то к условностям двадцать первого века. После инцидента с поездом пора и понять бы уже, что тут все попроще. Безопасность? Маршрутный лист, отметки в контрольно-спасательной службе? Да кому это надо! Дети под поезд не попали — уже хорошая новость. Блин, а как оно у меня в детстве было — так же, что ли? Почему-то никак не мог вспомнить — мелкие детали школьных походов напрочь повылетали из памяти. Все было какими-то отрывками. Палатки помню. Вино, что тогда с собой тайком притащили и пили, выбираясь из них, подальше от взрослых — помню. Как шли — помню. А куда шли, в чистом ли поле ставили палатки — не помню, и все тут. Возраст или индивидуальные особенности памяти, видимо!

Аркадий пробубнил что-то, беззвучно шевеля губами и крикнул:

— Конец привала! Строимся!

— Аркадий Наумович, если уж нам всё равно, где будет лагерь, — опомнившись, попросил я, — то можно ли его устроить недалеко от какого-нибудь населённого пункта?

— Зачем?

— Ну, спокойней будет, мало ли что, — уклончиво сказал я. Понял уже, что про его проблемы с сердцем больше напоминать не надо — мужик непробиваем. А если вдруг его прихватит, может рядом в какой-нибудь деревеньке хоть фельдшера найдем или машину его в город отвезти, до больнички.

— Посмотрим.

Мы двинулись дальше напрямки через поле и вскоре вышли к искусственным посадкам. Широкая лесополоса, ровными рядами засаженная молодыми густыми сосенками высотой метра три.

Мы поехали вдоль этой лесополосы. Эх, летом тут, наверное, маслят полно. До грибной охоты я жаден.

Доехав до конца посадок, мы увидели за ними слева деревеньку примерно в полукилометре от нас. К деревне мимо посадок шла укатанная снежная дорога. В другую сторону, направо, дорога поднималась на холм, а что там, за холмом, отсюда видно не было.

— Тут за посадками и встанем, — оглядываясь по-хозяйски, сказал Аркадий Наумович и вернулся немного назад к единственной старой берёзе между посадками и полем. — И лапника полно, будет на чём спать, и девчонки не будут скандалить, что им присесть негде.

Место, и правда, удачное, живописное. Мы собрались возле старой берёзы, сняли лыжи, рюкзаки, стали распаковываться.

— У кого топор? — крикнул Аркадий.

— У меня, — отозвался наш одноклассник Олег Афанасьев, стройный брюнет выше среднего роста, которого наши парни почему-то звали Фома.

— Вот эта берёзка, — показал Аркадий на деревце с кривым раздвоившимся стволом, — здесь совсем не по делу растёт.

— Понял, — ответил Олег, отвязывая топор от рюкзака.

— Это на дрова? — спросил недоверчиво я. — Этого же мало.

— Это на подпорку на костер для кана. Видишь, рогатина какая, — добродушно пояснил мне парень.

Что я с ним раньше не общался? Нормальный, вроде, пацан.

— Ещё бы такую одну и сверху перекладину, — сказал он.

Я огляделся по сторонам. Молодых деревьев в непосредственной близости больше не было. Куда-то далеко идти искать подходящее дерево без топора смысла не было.

— А у нас один топор всего? — крикнул я.

— Ещё один должен быть, — отозвался Аркадий. — У кого второй топор?

Второй топор оказался у Тимура. Я подошёл к нему.