Ревет и стонет Днепр широкий

— Членами великого масонского братства, — продолжал тем временем по–прежнему спокойно, однако многозначительно полковник Бонжур, — во все времена состояли наиболее выдающиеся деятели науки, политики и общественной жизни. Полководец Кутузов и поэт Херасков. Фокусник Калиостро и аббат Фуше. Граф Головин и князья Гагарины, Куракины, Tpyбецкие. Даже члены императорских фамилий: Фридрих Великий, Людовик Шестнадцатый и российский император Павел. Американские президенты Франклин и Вашингтон… — Полковник сыпал историческими именами. — Да будет вам известно, что и ныне почти все руководители правительств в странах всех континентов, а также наиболее выдающиеся лидеры общественных образований мирового значения также являются масонами. — Полковник бросил на Петлюру внимательный, но доверительный взгляд. — Само собою разумеется, что ч не называю их имен, соблюдая масонский закон о хранении тайны…

Полковник говорил, а в голове Петлюры — после первого помрачения — вертелся, собственно, один вопрос: масоны, господи боже мой, что он знает о масонах? Что он о них хотя бы слышал или читал?.. Ну, масоны, ну, в переводе — «каменщики», ну, кажется, когда–то в средние века — цеховое объединение подлинных каменщиков, далее — нечто наподобие секты не то религиозного, не то политического характера, вроде современных партий?.. Хотя нeт, — партии ведь враждуют между собой, а масонское братство зиждется, если он не ошибается, на принципиально иных основах: возможно — моральных, возможно — кастовых. Они объединяют людей разных наций, классов, религий, политических убеждений и даже партийной принадлежности — объединяют, кажется, жаждой достижения какой–то иной общей цели. Но какой? Этого Петлюра и вспомнить не мог.

А полковник Бонжур все сыпал и сыпал дальше:

— A ваши, мосье Петлюра, великие соотечественники украинцы? Царедворец Лопухин — организатор масонского движения на левом берегу Днепра. Ваш полтавский земляк прошлого столетия, как и вы, воспитанник полтавской бурсы, a далее — Киевской академии, прославленный Гамалий… Наконец, ваш, так сказать, сосед — помещик Кочубей…

При напоминании о Кочубее — предмете тяжкой зависти Петлюры с малых лет, еще когда он звался просто Сёмкой и ползал без штанов, — Петлюру даже подбросило. Почему этот французский полковник заговорил о Кочубее? Что знает он о детских мечтаниях Сёмки Петлюры? Почему разрешает себе подтрунивать над Симоном Васильевичем, поднимать его на смех? Над кем он глумится? Над Петлюрой — военачальником создаваемой украинской армии, которой только что выразил свою благодарность сам доблестный французский генерал Табуи! Над кем потешается? Над Петлюрой, который, возможно, вскоре станет во главе украинской державы, которую, очевидно, в самое ближайшее время признает в числе других государств и Французская республика тоже!..

И Петлюра, возможно, не удержался бы от излияния своего справедливого гнева — задал бы французскому полковнику перца! — если бы в эту минуту до его сознания не дошел самый смысл последних слов собеседника. Да ведь масонами, по словам этого полковника, ныне являются едва ли не все главы правительств мировых держав и выдающиеся деятели всех, тоже мирового значения, общественных образований!.. Следовательно, раз вступать в масоны предлагают именно ему, Петлюре, то это означает, что и он, Симон Петлюра, тоже пребывает в числе сих выдающихся деятелей современности и, чего доброго, будет среди… руководителей мировых держав… Разве это не так, раз ему предлагают и раз предложение это является предметом специальной миссии легата самого папы римского?

Фантасмагория! Как сказал бы сотник Нольденко…

Нет. Факт! И — шанс! Разве это не шанс в деле создания украинского государства?

Конечно же, он вступит в масоны!.. Вот только нужно разузнать, что же это такое…

Петлюра опустил веки, чтобы его глаза не выдали его душевного замешательства, откинулся на спинку кресла и произнес безразличным тоном:

— Надеюсь, полковник, вы не будете возражать против предложения закончить наш разговор на столь деликатную тему… в другой раз, безотлагательно, конечно, но все–таки спустя какое–то время?

— Слушаюсь, мосье министр!

Полковник Бонжур — он уже снова вдруг превратился в полковника армии республики Франции, даже щелкнул каблуками, когда поднялся на ноги и надел кепи, — отдал честь, приложив два пальца к кепи с золотым галуном.

— Надеюсь, мосье украинский министр сам найдет способ уведомить меня? Место постоя — Дарница, авомоточасти экспедиционного корпуса французской армии в России. Честь имею!

Петлюра поднялся и величаво кивнул: это был знак подтверждения и одновременно прощальный поклон.

Полковник вышел.