Реверс

Веско, глухо стучали колеса на стыках. Рейс продолжался. Еще один рейс. И сколько их еще будет, прежде чем Фреза и Прыгун покинут это место службы?

Неизвестно.

Зато было точно известно: это когда-нибудь произойдет.

Глава 1. Дар богов

В среду Макс умер. Он всегда умирал по средам.

Примерно через час он ожил и, как всегда, попытался вспомнить себя: что было утрачено и что появилось нового. Как всегда, разобраться с этим сразу не удалось. Осознание придет позже, тогда и будет подведен баланс приобретений и потерь.

Лучше всего умирать во сне — и во сне же возрождаться. Как ничего и не было — встань и иди.

И лишь спустя несколько часов начнешь понимать: ты уже не тот. Не совсем тот, каким был до очередной смерти, а немного другой. Лучше ли, хуже ли — это как посмотреть. Просто чуть-чуть другой, как копия, сделанная с копии. Многие полагают, что об этом вообще не стоит задумываться: все равно ведь от тебя ничего не зависит, плыви себе в потоке.

В бесконечном потоке еженедельных смертей, возрождений и перерождений.

Смерть — явление преходящее, вот в чем штука. Не разорвать цепь, не выскочить из потока. У каждого свой день, твердо установленный и неизменный. Пестрят брачные объявления: «Блондинка, стройная, миловидная, суббота». Или: «Средних лет, без материальных проблем, увлекаюсь пчеловодством, ищу привлекательную женщину со спокойным характером, вторник». Очень удобно для супругов умирать в один день.

Но откуда же, откуда в голове сидит мыслишка: бывает и настоящая, окончательная смерть? Что это: обыкновенный сон, запомнившийся из-за редкой несуразности, предсмертный бред или все же память о чем-то реальном?

Сейчас не решить.

Кто не пробовал умереть навсегда! Резали себе вены в ваннах, глотали горстями барбитураты, вешались, бросались под транспорт и из окон, взрывались, самосжигались даже, чтобы уничтожить тело, — и все зря. Природу не обманешь. Все равно ведь восстанешь из пепла, как последний дурак. И все равно потом умрешь в свой день и в свой же день воскреснешь. Что тебе назначено, тому и следуй. Насильственная смерть не считается ни в какой день. Случись она в твой день — умрешь в этот день дважды и, естественно, дважды воскреснешь. Лишняя неприятность, и только.

Он пошарил взглядом по сторонам. Марта лежала на полу в неловкой позе — судя по всему, умерла внезапно, пересекая комнату. Чувствуя вину, Макс встал с дивана, поднял жену и перенес ее туда, где только что воскрес сам. Кажется, Марта не слишком ушиблась. И все равно неосторожно с ее стороны. Лежала бы на кровати… Каждому известно: в твой день не выходи на улицу, не принимай гостей, не вари еду, не занимайся никакими делами и постарайся весь день лежать, не то наживешь неприятностей. Все равно, конечно, потом воскреснешь, но что за радость воскреснуть с переломом или ожогом? Да и без обыкновенных ушибов вполне можно обойтись. Техника смертельной безопасности всем известна.

На кухне Макс заварил крепкий чай. Обжигаясь, пил. Чувствовал: голова все еще пустовата, но мало-помалу наполняется. Чем — вопрос отдельный. Все равно сейчас не понять. Рано еще. Типичный отходняк после воскрешения. Некоторые сравнивают это состояние с алкогольным похмельем, но это зря. Голова не болит. Мозг просто лишен содержимого.

Оно вернется — чуть измененным. Копия, сделанная с копии, которая в свою очередь сделана с копии… и так далее. Один год — пятьдесят два копирования. Это еще ничего, а вот за три года человек становится напрочь другим. А за десять лет? Если скопировать «Джоконду», затем сделать копию с копии и так пятьсот двадцать раз — что получится? Хорошо еще, если «Девочка с персиками», а то ведь может получиться и «Черный квадрат».

Ненадолго Макс удивился: откуда он помнит эти названия? И помнил ли он их раньше? Забыл…

Оставив недопитый чай, Макс вышел на балкон взглянуть, как там грибы. В корытах, наполненных землей пополам с древесными опилками, жизнь никогда не прекращалась — не то что у хозяев корыт. Пока Макс был трупом, из субстрата вылезло несколько новых бледно-лиловых грибочков — еще глупых, не знающих, что такое человек и зачем ему грибы. Созревшие — напротив, задрожали при приближении Макса, верно чувствуя, что быть им съеденными. Макс развел в лейке подкормку, полил все до одного корыта, снял урожай и вернулся на кухню.

Тщательнейшим образом он очистил, вымыл и порезал грибы. Вспомнилось: чтобы скорее прийти в себя, лучше всего заняться какой-нибудь легкой, но требующей внимания работой. Можно еще уборку в доме сделать…

В который раз? Нет, не хочется.

Он жарил грибы, когда воскресла Марта: слабо позвала его и сейчас же потребовала отвернуться и не смотреть. Страшна, мол. Макс послушно отвернулся. Глупо… Он же сотни раз видел ее мертвой, с заострившимся носом, синюшными веками, отпавшей челюстью… Это не считается? Кажется, жена исповедовала философию, согласно которой существует лишь то, что она видит.

Удобно, между прочим!

— Ты проголодалась? — спросил он, выждав минуты две.

— Угу.

— Сейчас грибы будут готовы. Пойду помешаю.