Реверанс судьбы

Уткнулась лицом в подушку. Хотелось домой. Хотелось уехать из этой страны. Сжала пальцы в кулаки, закусывая губы до едкой боли. Хотелось домой, к маме…эти мысли навеяли только большую горечь. Она понимала, что не может вернуться, не сейчас. Мама не поймет, мама ничего не знает о ее жизни здесь. Мама не знает, что Старков объявился вновь, и мама до мозга костей уверена, что у Веры все хорошо. Что все эти годы у ее дочери все было отлично.

Как это противно. Она строила из себя счастливицу для всех. Кичилась деньгами и популярностью перед знакомыми. Хотела быть сукой, а не загнанной овечкой в глазах других. Но стоило ему появиться вновь, как она стала не просто овечкой, она стало жалкой овцой.

Хотелось рыдать. До ужаса хотелось плакать, но она не могла даже этого. Глаза были сухие, словно в них насыпали песка. Она глупо хлопала ресницами, умирая от рвущей ее боли. Эта боль перекручивала сознание. Ломала ребра. Но даже эти муки не выдавили из нее и капли влаги. Она, словно кукла, сидела на постели, смотря сквозь стены.

* * *

Он улетел из Штатов в тот же день. Ровно через час после того, как отвез ее домой. Его лихорадило. Это был финиш. То, что он сделал сегодня, не укладывалось даже в его голове.

Хотелось крушить, ломать все вокруг. Мозг кипел от всплывающих, распарывающих душу картинок. Ее глаза. Ее затравленные глаза преследовали его. О чем бы он ни думал, куда не шел, везде перед ним вставали ее испуганные глаза.

Он не сразу понял, что сделал. Злость завладела каждой клеткой его тела. Она переполняла его, вскрыла всю потаенную даже для него самого ярость. В тот момент он был готов содрать с нее кожу, не то, что это чертово платье. Эта ярость убила разум, пленила сознание. Он смотрел на нее и думал о том, как она трахалась со своим Хартманном, а с ним даже не хочет поговорить.

Он вечно вытаскивал ее из передряг. Он платил всем, чтобы она двигалась по своей карьерной лестнице с гордо поднятой головой, а не прыгала из койки в койку. Он, мать вашу, притащил ее сегодня с того пляжа обдолбаную в хлам. Он один помогал ей все это время. Только он. И после всего этого он недостоин даже ср*ного разговора.

Понимание этого до сих пор пробуждало в нем отголоски лютой злобы.

Когда самолет приземлился в Москве, наступил новый день.

Артем не заезжая домой, сразу направился в офис. Там его уже ждали. Куча неотложных дел. Легальных, и не очень.

- Артем Викторович, вам звонили из Абу-Даби, просили перезвонить как можно скорее. Там какие-то проблемы.

Кивнул, молча проходя в свой кабинет.

Набрал Алехана, тот ответил мгновенно.

- Что у вас? – закурил, открывая дверь-купе, чтобы выйти на лоджию.

- Груз задерживается. Нужно твое вмешательство. Надави по своим каналам, иначе попадем на бабки. Партия должна была прийти еще вчера.

- А сам?

- Ты знаешь, что я не могу ничего сделать. У меня нет таких рычагов давления.

- Хорошо,- затянулся.

Это чертов араб начинал действовать на нервы. Слишком осторожный, с*ка. Всего боится, но всегда успевает подлиза ж*пу Абасса.

Не медля набрал Романова. Одного очень и очень «хорошего» типа. Они сработались с ним около полугода назад. Полковник Романов, свалившийся, как снег на голову, и «предложивший» сотрудничество. Они взяли его в поле зрения своей орбиты давно, а вот теперь вышли в свет. Он не мог отказаться. Он либо с ними, либо его нет вообще. Они же в свою очередь направляли его в некоторых делах, ставя свои условия, и даже помогали в критических ситуациях. Сейчас, конечно, была не она. Да и пох*р ему было на эту тормозящую партию.

- Добрый день, нужно встретиться.

- Сегодня в восемь на нашем месте.

- Услышал.

До восьми было больше шести часов. Расположившись в кресле, просмотрел принесенные бумаги. Но его хватило ровно минут на десять.

Стиснув зубы, откинул документы в сторону, методично крутя пальцами телефон. Думал, стоит ли…сейчас…или

Хотя какая разница. Знал, что она не возьмет трубку. Знал и только поэтому коснулся ее имени в списке.

Она стояла в ванной перед зеркалом. Тусклый свет, горящий над раковиной, скрывал выступившие под глазами синяки, растрепанные волосы и такие потерянные глаза. Телефон, лежащий на тумбочке, зашумел в такт льющейся из крана воде, но даже через этот шум она услышала тихое шуршание.

Свайпнув по экрану приложила айфон к уху, рассматривая свое отражение в зеркале. Губы дрогнули, а пальцы на автомате закрутили блестящий вентиль. Наступила тишина. Там, в трубке, висела такая же, пугающая тишина. Она слышала лишь тяжёлое дыхание и отчетливо понимала, кому оно принадлежит.

Слушала короткие вдохи, а глаза прожигали собственное отражение в зеркале. В кого она превратилась? Накрыла лоб ладонью, истерически улыбаясь самой себе.

Артем замер слушая ее молчание и редкие, тихие, едва осязаемые слухом, вздохи. Сидел неподвижно, до боли сжимая в кулаке платиновую зажигалку.