Реверанс судьбы

- Празднуешь, подарки получаешь,- улыбнулся, но с толикой немого предупреждения,- вот и празднуй, хорошо?

- Хорошо. Только один раз она тебя уже бросила.

- К гостям иди,- не смотрит на сестру, делая глоток янтарной жидкости.

Калинина раздраженно кривит лицо, но брата слушает. Уходит подальше, но потом, словно набираясь смелости, чешет в сторону Кораблевой.

- Вера,- наигранно радостно,- тебя не узнать,- целует в щеку.

- Алиска, привет. Тебя тоже, очень рада тебя видеть,- но в ее улыбке такой же процент фальши,- с Днем Рождения!

- Спасибо. Ты извини, что про платье не предупредили, в последний момент все изменилось, и я просила Артема, чтобы тебе сказали…

- Мы с твои братом не общаемся, поэтому, вряд ли он бы что-то сказал, да и позвал нас сюда Миша. Сказал – шашлык, тихие посиделки…

- Так и планировалось сначала, но потом Анька приехала и все как-то закрутилось, вы, кстати, не познакомились еще?

- Познакомились, у нее очень красивое платье, кажется, из прошлогодней коллекции,- смутилась, делая вид, что вспоминает,- да, точно. Прошлое лето.

Калинина приподняла бровь, а вот ее подружка, быстро нарисовавшаяся неподалеку, отреагировала куда более эмоционально.

- Это она про меня, да? – взревела, привлекая к себе внимание,- Кто ты такая вообще? Ты хоть знаешь, что это платье стоит целое состояние! – схватила Алиску под руку,- ты посмотри на нее, что она вообще возомнила о себе?

- Знаю, я открывала эту коллекцию, и, скажу по секрету, критики ее восприняли очень холодно.

Пока Анна сверлила ее ненавидящим взглядом, к их «кружочку» примкнул Старков.

- Вы чего разорались? – одним голосом встряхнул обеих за шкирки, изрядно поубавив обороты скандала.

- Тема, это девица – сущий кошмар!- театрально кинулась к нему, вцепляясь в плечо, - Алиса, милая, я никогда бы не подумала, что у тебя такие друзья,- почти со слезами на глазах.

Артем нахмурился, как бы давая сестре понять, что пора заканчивать представление.

- Ань,- обняла ту за плечи,- идем в дом, не плачь.

Девушка лишь громче захныкала, строя из себя жертву.

- Вера,- Хартманн притягивает Кораблеву к себе, растирая ей плечи и привлекая к ним интерес Артема,- все хорошо? Что случилось?

- Обычное недопонимание, не обращай внимания,- шипит сквозь зубы, злобно смотря на Артема.

- Тебя трясет,- подмечает шёпотом, чувствуя дрожь ледяных пальцев.

- Нормально все, я же сказала,- вырывает свою ладонь, сжимая пальцы в кулак,- расслабься, мне нужно в туалет.

- Я провожу,- волочится за ней.

- Я сама,- повышает голос, а потом быстро уходит прочь.

Старков смотрит ей в след с минуту, а потом бесцеремонно идет следом.

В дом она, конечно же, не заходит. Огибает его, усаживаясь на скамейку в саду. Руки, и правда, дрожат. У нее так всегда, сколько бы брони она не наращивала, так и не научилась скандалить. Ее маска непоколебимости стойко приклеивается к лицу, но внутри ее трясет от жуткого, липкого страха и растерянности. Она до сих пор так и не знает, что делать в таких ситуациях, как побороть этот внутренний, не щадящий ее ад.

Опускает лицо в ладони, чтобы хоть немного прийти в себя.

- Железная леди пустила слезу?

Вера вздрагивает, поднимая лицо, Старков стоит прямо перед ней.

- Не дождетесь. Чего надо?

- Не груби.

- Я еще даже не начинала, Старков.

- А мне кажется иначе.

- Покрестись. Вдруг поможет и перестанет мерещиться всякая чушь. А лучше – святой водичкой полейся.

- Смешно,- присаживается рядом.

Вера чуть ли не отскакивает в сторону, но это совсем не удивительно.

- Ты все-таки пришла сегодня…

- А не должна была?

- Я знал, что ты не струсишь. Рад, что ты здесь.

- Мне лестно. А сейчас, думаю, лучше вернуться.

- А поговорить?

- А есть о чем?

- Найдем. За столько лет, и не найдется темы?

- Отстань, Старков. Иди к жене,- устало.

- К кому, прости?

- К Анечке своей вали, желаю счастья и семейного благополучия.

Сказав это, быстро поднимается на ноги, уже собираясь уйти прочь. Но Артем успевает схватить ее за руку, в одно движение притягивая к себе. Пока она рассекает собой воздух и расстояние между ними, Старков выпрямляется, получая ее в свои объятия.

- А теперь поподробнее.

Верка тушуется, всем телом ощущая его тепло, и одновременно ненавидя себя за то, что ей приятны его касания. Это какое-то сумасшествие. После всей этой боли, после всей той грязи, куда он окунул их с головой, она теплится в его объятиях, забывая обо всем. Это болезнь, клиника, это до безумия неправильно, так быть не должно, кричит сама себе, неотрывно смотря в его темные и такие пугающие глаза. Его глаза – это пропасть. Ее пропасть. Если один раз тебе суждено было в нее заглянуть, ты не выберешься оттуда уже никогда. Она продолжает смотреть на него, проклиная себя за свою слабость, никчёмность. Она вновь, как и несколько лет назад, не может дать ему отпор, не может сопротивляться, она вновь больная, повернутая на этом человеке, мазохистка.

Это чувство ненависти к себе выводит эмоции из комы. Дает толчок и наполняет легкие воздухом. Глубокий вдох, после которого она вырывается, стряхивает с себя его ослабленные руки. Он слегка потерял бдительность, и дал ей фору.