Реваншист. Часть вторая

– Кстати, Александр Трофимович, – повернулся Девойно к Аксенову. – Было бы неплохо рассказать об этой истории телезрителям. Григорий Васильевич Романов и Владимир Васильевич Щербицкий готовы ответить на вопросы журналистов.

– Сделаем! – кивнул Аксенов.

По залу будто ветерок пробежал. Если такие политические «зубры», как Романов и Щербицкий, встали на сторону заговорщиков, то у них серьезная поддержка на местах. Девойно будто услышал.

– Среди членов КПСС и ее руководителей немало достойных людей. Честных, болеющих за страну патриотов. Их опыт и знания будут востребованы. Роспуск КПСС не означает запрета коммунистической партии. Если сторонники коммунистических идей пожелают создать ее заново, препятствий не возникнет. Только эта новая партия будет действовать строго в соответствии с советскими законами. Как и прочие.

– Простите! – в зале встал седой мужчина. – Означают ли ваши слова, что в стране вводится многопартийность?

– Означают, – кивнул Девойно. – И ничего страшного в этом нет. В ряде социалистических стран Европы, например, в ГДР действуют несколько партий. Это совершенно не мешает нашим немецким друзьям строить социализм. Наоборот. Любая монополия, в том числе на власть или идеологию, ведет к загниванию. Об этом еще Маркс писал. Цель моих товарищей по ГКЧП вернуть принципы, ради которых наши предки совершили Октябрьскую революцию. Потому что гласность, перестройка и плюрализм, провозглашенные Горбачевым и его кликой – всего лишь ширма. Декорация, за которой укрывается желание устроить себе сладкую жизнь за счет народа. Больше так не будет. Депутатов в советы всех уровней станут избирать на альтернативной основе, а не назначать в партийных кабинетах. Партии, которые появятся, будут выдвигать своих кандидатов и бороться за их избрание. Но окончательное слово останется за народом. Он и только он вправе решать, кто достоин править страной.

Гость помолчал.

– Александр Трофимович попросил меня разъяснить политику ГКЧП в отношении средств массовой информации. Это не трудно. Вы должны сообщать людям обо всем, что происходит в стране. Объективно, честно и правдиво. Ни о чем не умалчивая.

– Позвольте! – вскочил молодой журналист. – В Москве строят баррикады. Если я это сниму, сюжет поставят в эфир?

– Почему и нет? – пожал плечами Девойно. – Но я не зря упомянул об объективности. Начнем с того, что множественное число в отношении баррикад неуместно. Есть одна. Ее возводят у входа на Старую площадь под руководством бывшего секретаря Московского горкома партии Ельцина. Борис Николаевич, как мы знаем, человек темпераментный.

В зале оживились. Недавнее резкое выступление Ельцина на пленуме ЦК КПСС, последовавшее затем его покаяние и отставка с поста секретаря горкома были еще свежи в памяти.

– Он мобилизовал часть работников аппарата ЦК и некоторых своих сторонников, – продолжил Девойно. – Сейчас они таскают мебель из здания ЦК и перегораживают въезд на Старую площадь, обещая не пропустить проклятых путчистов к самому дорогому, что есть у партии – ее имуществу.

Аудитория засмеялась.

– Никто, впрочем, не собирается им мешать. Пусть таскают. Разумеется, это следует показать по телевидению. Взять интервью у Бориса Николаевича и его сторонников. Но одновременно спросить простых москвичей, что они думают об этом цирке.

В зале вскочило сразу несколько человек.

– Извините, товарищи! – Девойно сложил руки перед собой. – Я понимаю ваш интерес, но не хочу отнимать хлеб у председателя ГКЧП Владимира Ивановича Долгих. В 22 часа, сразу по окончании программы «Время», он даст большое интервью для советских и иностранных журналистов. Прямой эфир. Мне обещали, что технических затруднений не возникнет.

Гость оглянулся на стол. Аксенов кивнул.

– А теперь я с вашего разрешения откланяюсь. Очень много работы.

Девойно соскочил со сцены и направился к выходу. Его проводили аплодисментами.

– Шестидесятыми повеяло, – сказал своему соседу седой журналист, который спрашивал про многопартийность. – Помнишь? Тогда тоже все надеялись на возвращение ленинских принципов.

– Угу! – мотнул головой тот. – Надеялись, надеялись, пока кукурузник не ткнул нас мордой в стол.

– Работалось тогда хорошо, – вздохнул седой. – Легко, свободно. Какие фильмы снимали, какие передачи выходили! Тот же «КВН». Как его народ смотрел! А передачу взяли и запретили. Может, вернут? Как думаешь?

– Вернут, – сказал собеседник, слегка подумав. – Мне этот парень понравился. Это не партийный чиновник, застегнутый на все пуговицы. Если путчисты привлекают таких, как он… Пусть у них получится!

24.