Реваншист. Часть вторая

- Рано печалишься, - хмыкнул гость. - Сам крепкий, как молодой огурец. И седины почти нет.

- Порода такая, - согласился Долгих. - Сибирская. Присаживайся, Константин! Кое-что расскажу.

Гость выслушал его, не прерывая.

- Что скажешь? - спросил Долгих, закончив.

- Похоже Оракул объявился, - сказал Константин.

- Какой оракул?

- У нас его так кличут. Разреши? - он потянулся к телефону. Долгих кивнул. Гость снял трубку и набрал номер. - Дима? Наведи справку об одном человеке. Фамилия Девойно, имени и отечества не знаю. Но он писатель, известный, живет в Минске. Как выяснишь, позвони мне по номеру, - он продиктовал цифры.

- Телефон знаешь, а не звонишь! - упрекнул его Долгих, когда гость положил трубку.

- Не хочу отрывать от дел секретаря ЦК, - сказал Константин. Долгих покачал головой. - Хотя ты прав, Владимир Иванович. Не хочу звонить из нашего гадючника. Заинтересуются, почему? О наших отношениях там не знают. Пронюхают, начнут делать расклады: кто и под кем. Ну, их!

Долгих согласно кивнул.

- Так что с Оракулом? - спросил нетерпеливо.

- Это случилось в 1978 году, - начал гость. - Я тогда еще в подполковниках бегал. Позвонили из Ростова, попросили помощи. В городе Шахты коммунист повесился. Расследование показало, что, вроде, доведение до самоубийства. Этот Чикатило получил письмо, прочел его и сунул голову в петельку.

- А что в письме?

- Всего два предложения. "Мы о тебе знаем все. Посмеешь тронуть хоть одного ребенка, повесим на собственных кишках!"

- Однако! - покачал головой Долгих.

- Стали разбираться. Чикатило работал воспитателем в профессионально-техническом училище. На адрес училища, к слову, и пришло письмо. Выяснилось, что этот "воспитатель" лип к мальчикам, а в городе имел второй дом, куда водил проституток. Тут местный горком и увял. А до этого кулаком стучали, требовали: "Найти и наказать!", - Константин усмехнулся. - Письмо было отправлено из Москвы, поэтому я привез его с собой: вдруг были похожие?

- И?

- Выяснилось, что были. Отпечатаны на той же машинке "Эрика" и, как и в шахтинском случае, но никаких отпечатков пальцев автора. Отправлены из московского почтамта к нам на Лубянку. Ты про маньяков слышал?

- Убийцы? "Мосгаз"?

- Не только. За последние годы их разоблачили тринадцать человек. И всех с помощью Оракула.

- Даже так?

- Именно. Представляешь, приходит в адрес Комитета письмо. В нем имя, фамилия, иногда, и отчество серийного убийцы. Указано, где живет, и где, предположительно, прячет улики. Остается арестовать и раскрутить.

- Пытались выяснить, кто писал письма?

- Нет. Во-первых, он предупредил: начнем искать - ляжет на дно. И хрен что больше от него что получим. Во-вторых, зачем? Добровольный агент, поставляет ценнейшую информацию... В управлении, которое этими убийцами занималось, на него буквально молились. Знаешь, сколько людей, благодаря Оракулу, получили досрочные звания или были повышены в должности? Кое-кто даже орденок схватил. А начальник управления в заместители председателя пробился, - Константин усмехнулся. - Так что письмо у меня забрали и велели о нем забыть. Но я запомнил.

Он помолчал.

- Единственное, чего Оракул просил, так это сообщать о задержании и осуждении маньяков. И даже указал, где - в журнале "Советская милиция". Очень грамотно: в общедоступной печати писать о маньяках нам бы не позволили. А "Советскую милицию" разрешено выписывать только сотрудникам МВД и их помощникам. Партийные, советские и комсомольские органы - само собой. Эти болтать не будут.

- Так он из милиции? - удивился Долгих.

- Кое-кто у нас тоже поначалу так думал, - усмехнулся гость. - Но потом сообразили. Во-первых, если из милиции, то почему сливает информацию смежникам? Во-вторых, стиль писем. Не пишут так милиционеры. Другие слова, обороты речи. Чувствовалось, что за письмами стоит очень умный человек с большим жизненным опытом.

Зазвонил телефон. Долгих снял трубку, послушал и протянул ее гостю.

- Ага! - сказал тот невидимому собеседнику и некоторое время сосредоточенно слушал. - Понял, - сказал, наконец. - Дальше не копай. Отбой! - он положил трубку и повернулся к Долгих. - Писателей Девойно в Минске два. Одного зовут Сергей Александрович, второго, вернее, вторую - Лилия Вацлововна. Муж и жена. Наш, соответственно, Сергей. Дима позвонил коллегам в Минск, выяснилось, что Девойно они знают.

- С чего?

- За границу часто ездит. Такие под присмотром.

- А что он делает за границей?

- Книги издает. Целых шесть штук в Германии напечатали. А гонорары за эти книги Девойно отдал в фонд помощи инвалидам. На эти деньги был полностью реконструирован Минский протезный завод. Это начинание еще покойный Машеров благословил. А еще, благодаря Девойно, в СССР стали делать легкие и удобные инвалидные коляски, костыли под локти. Меня на такой коляске, кстати, в госпитале на процедуры возили. А потом и костыли взял, когда раны затянулись. Помню, порадовался: наконец сделали что-то путное! А это, оказывается, наш фигурант посодействовал.

- Это ж какие у него гонорары? - удивился Долгих.

- Миллионы марок. И все отдал.