Реваншист. Часть первая

Я поднялся на седьмой этаж и открыл дверь с номером 707. Планировка в общежитии блочная, в каждом блоке две комнаты. Каждая рассчитана на двоих обитателей, итого в блоке — четверо. Однако на каждом этаже есть блок, не имеющий второй комнаты. Ее «съел» лестничный пролет. Жить в таком считается удачей — всего один сосед. В комнаты с цифрами «07» селят лиц, приближенных к руководству, то есть блатных, или особо заслуженных. Я — из вторых. Кавалер боевой медали… В комитете комсомола похлопотали.

Соседа дома не оказалось. Все ясно — свинтил в деревню. Там у Коли родители и дружбаны. Завтра отправятся на Щару, где будут купаться и ловить рыбу. Был я у Коли. Родители у него замечательные, да и сам он — парень что надо. Футболист, кандидат в мастера спорта. Заочно учится в физкультурном институте. В 90-е Коля пойдет в бизнес, и его убьют. Бандитский наезд. Все сделаю, чтобы этого не случилось…

Встав на пороге, я некоторое время обозревал место моего прошлого и нынешнего обитания. Аскетично. Две койки с железной сеткой и спинками из шпонированного ДСП. Стол, на нем лампа. Купили в складчину. И Коле и мне нужно готовиться к сессии. Хотя мне уже нет. Стул один. Если приходят гости, они сидят на койках. На окнах — шторы из плотного льна. Стенные шкафы, дверь в туалет… Душ — в подвале.

Я снял ботинки, брюки с рубашкой и переоделся в спортивный костюм. Затем, кинув полотенце на плечо, отправился в душ. Там осторожно ополоснулся, старясь не мочить голову. После купания захотелось есть. Я выложил колбасу на деревянную доску и нарезал ломтиками. Нож пластал мясо играючи. Ну, так сам делал. Инструментальщики мы или кто? Ножи мы изготавливаем из расклепанных моторных клапанов. Их сталь хорошо держит заточку и не ржавеет. Заготовки поставляет кузнечный цех. По бартеру — за готовые ножи, или за деньги. Дальше — просто. Из полос на наждаке формируется контур — лезвие и рукоять. Затем будущий нож вставляется в самодельную оправку и кладется на стол плоско-шлифовального станка. Спускаем «конус», затем шкурка и поливальный круг. Лезвие получается зеркальным — смотреться можно. Остается просверлить в рукояти твердосплавным зенкером отверстия под заклепки, и прикрепить накладки. Для них используют органическое стекло. Здесь каждый изгаляется как может. Можно просто поместить под накладку цветную фольгу. Ее предварительно мнут, затем расправляют. Получается красивый узор. Один слесарь засунул под накладку фотографию тещи. С другой стороны — свою. Пришел домой, положил на стол своим фото к верху. Теща заметила и стала ругать зятя. Дескать, самовлюбленный болван. Затем перевернула нож… Слесарь уверял, что после этого отношения с тещей наладились. Есть любители, которые делают наборные рукоятки. Но это сложней. К лезвию нужно приварить шпильку, на которую нанизать оргстекло. Зажать навершием и сформировать рукоять. Морока. У меня рукояти простые. Строгать продукты это не мешает.

Уполовинив колбаску, я сбегал на кухню и вскипятил чайник. Сыпнул в заварник из бумажной упаковки. Чай грузинский, сено-соломенный. Индийского в магазинах нет. Дефицит. Дают только в продовольственных заказах, да и то — к праздникам.

Попив чаю с выпечкой, я помыл посуду и достал из шкафа стопку бумаги. Как плохо, что нет компьютера! Даже пишущей машинки. Они в этом времени продаются, но цена! Калечная «Москва» стоит 135 рублей — это моя месячная зарплата. Но за такое убожество и рубля жалко. Этой «Москвой» только гвозди заколачивать. Из портативных машинок самая лучшая — «Эрика». Ее делают в ГДР. Чудо, а не агрегат. Тихая, эргономичная, писать одно удовольствие. Но и цена соответствующая — 280 рублей. В прошлой жизни у меня была югославская «Юнис», обошлась в 220. Тоже хорошая модель. Но ни «Эрики», ни «Юниса» в Минске не купить. В Москву ехать надо.

Машинка сейчас не требовалась. Я взял шариковую ручку и вывел: «Паважаные таварышы! Даколі наша міліцыя будзе сажаць? турму не тых?? нашей вобласці гвалтяць і забівают жанчын. Кагосці за гэта?жо пасаділі. Але яны невіно?ные. Гвалтіць і забіваець Міхасевіч Генадзь з вёскі Салоники ля Полацка. Ёе сам, пьяны, аднойчы мырмыта? сабе нос, что вось які разумны. Ён гвалтить и душа жанчын, а садзяць іншых. Ён дума? што ніхто не чуе. Але я пачу?. Разбярыцеся. ╤ не глядзіце, што ён такі прімерны, нават? дружыну уступі?. Бандыт і забойца, вось хто ён! Сваё імя не пішу, бо калі вы яго не арыштуеце, будзе мне помстіць.

Добры чалавек».

(Перевод. «Уважаемые товарищи! Доколе наша милиция будет сажать в тюрьму не тех? В нашей области насилуют и убивают женщин. Кого-то за это уже посадили. Но они невиновные. Насилует и убивает Михасевич Геннадий из деревни Салоники около Полоцка. Он сам, пьяный, однажды бормотал себе под нос, что вот какой умный. Он насилует и душит женщин, а садят других. Думал, что никто не слышат. Но я услышал. Разберитесь. И не смотрите, что он такой примерный, даже в дружину вступил. Бандит и убийца, вот кто он! Свое имя не пишу. Если вы его не арестуете, будет мне мстить. Добрый человек»).