Реваншист

— Щеголять нарядами в то время, как большинство наших женщин не могут купить себе нормальное платье, а их дети голодают… Для меня это — за пределами морали. Впрочем, подобное не удивительно. Вы знаете, как Горбачев стал генеральным секретарем?

В зале оживились. Ожидалось что-то интересное. И Девойно эти ожидания не обманул.

— У Горбачева не было единодушной поддержки в Политбюро. Его могли не избрать. Тогда бывший председатель КГБ СССР Чебриков организовал переброску сторонников Горбачева в Москву военными самолетами. А вот прилет его противников — Романова и Щербицкого — искусственно затормозил. Романов так и не смог вылететь из Каунаса — он в это время отдыхал в Литве, а Щербицкий — из Лос-Анжелеса, где находился с визитом. Для первого не смогли расчистить полосу от снега — это для члена Политбюро! — а у второго вдруг резко «загулял» экипаж самолета. Благодаря этому Горбачев и пришел к власти. Вот он и есть реальный путчист, уважаемая Светлана Викторовна!

Аудитория загомонила.

— Кстати, Александр Трофимович, — повернулся Девойно к Аксенову. — Было бы неплохо рассказать об этой истории телезрителям. Григорий Васильевич Романов и Владимир Васильевич Щербицкий готовы ответить на вопросы журналистов.

— Сделаем! — кивнул Аксенов.

По залу будто ветерок пробежал. Если такие политические «зубры», как Романов и Щербицкий, встали на сторону заговорщиков, то у них серьезная поддержка на местах. Девойно будто услышал.

— Среди членов КПСС и ее руководителей немало достойных людей. Честных, болеющих за страну патриотов. Их опыт и знания будут востребованы. Роспуск КПСС не означает запрета коммунистической партии. Если сторонники коммунистических идей пожелают создать ее заново, препятствий не возникнет. Только эта новая партия будет действовать строго в соответствии с советскими законами. Как и прочие.

— Простите! — в зале встал седой мужчина. — Означают ли ваши слова, что в стране вводится многопартийность?

— Означают, — кивнул Девойно. — И ничего страшного в этом нет. В ряде социалистических стран Европы, например, в ГДР действуют несколько партий. Это совершенно не мешает нашим немецким друзьям строить социализм. Наоборот. Любая монополия, в том числе на власть или идеологию, ведет к загниванию. Об этом еще Маркс писал. Цель моих товарищей по ГКЧП вернуть принципы, ради которых наши предки совершили Октябрьскую революцию. Потому что гласность, перестройка и плюрализм, провозглашенные Горбачевым и его кликой — всего лишь ширма. Декорация, за которой укрывается желание устроить себе сладкую жизнь за счет народа. Больше так не будет. Депутатов в советы всех уровней станут избирать на альтернативной основе, а не назначать в партийных кабинетах. Партии, которые появятся, будут выдвигать своих кандидатов и бороться за их избрание. Но окончательное слово останется за народом. Он и только он вправе решать, кто достоин править страной.

Гость помолчал.

— Александр Трофимович попросил меня разъяснить политику ГКЧП в отношении средств массовой информации. Это не трудно. Вы должны сообщать людям обо всем, что происходит в стране. Объективно, честно и правдиво. Ни о чем не умалчивая.

— Позвольте! — вскочил молодой журналист. — В Москве строят баррикады. Если я это сниму, сюжет поставят в эфир?

— Почему и нет? — пожал плечами Девойно. — Но я не зря упомянул об объективности. Начнем с того, что множественное число в отношении баррикад неуместно. Есть одна. Ее возводят у входа на Старую площадь под руководством бывшего секретаря Московского горкома партии Ельцина. Борис Николаевич, как мы знаем, человек темпераментный.

В зале оживились. Недавнее резкое выступление Ельцина на пленуме ЦК КПСС, последовавшее затем его покаяние и отставка с поста секретаря горкома были еще свежи в памяти.

— Он мобилизовал часть работников аппарата ЦК и некоторых своих сторонников, — продолжил Девойно. — Сейчас они таскают мебель из здания ЦК и перегораживают въезд на Старую площадь, обещая не пропустить проклятых путчистов к самому дорогому, что есть у партии — ее имуществу.

Аудитория засмеялась.

— Никто, впрочем, не собирается им мешать. Пусть таскают. Разумеется, это следует показать по телевидению. Взять интервью у Бориса Николаевича и его сторонников. Но одновременно спросить простых москвичей, что они думают об этом цирке.

В зале вскочило сразу несколько человек.

— Извините, товарищи! — Девойно сложил руки перед собой. — Я понимаю ваш интерес, но не хочу отнимать хлеб у председателя ГКЧП Владимира Ивановича Долгих. В 22 часа, сразу по окончании программы «Время», он даст большое интервью для советских и иностранных журналистов. Прямой эфир. Мне обещали, что технических затруднений не возникнет.

Гость оглянулся на стол. Аксенов кивнул.

— А теперь я с вашего разрешения откланяюсь. Очень много работы.

Девойно соскочил со сцены и направился к выходу. Его проводили аплодисментами.

— Шестидесятыми повеяло, — сказал своему соседу седой журналист, который спрашивал про многопартийность. — Помнишь? Тогда тоже все надеялись на возвращение ленинских принципов.