Реванш у смерти (СИ)

Альпин отвез меня домой. Его выпендрежная машина резко контрастировала с дорогими, но куда более строгого вида авто поселенцев загородного коттеджного поселка — обители полицейских нашего подразделения. Основная часть особняков здесь принадлежит гражданским: сотрудникам мэрии, журналистам, политикам невысокого полета. Чуть меньшим количеством владеют судейские и прокуратура. Идея смешать представителей разных служб у рядовых работников спровоцировала бурю недовольства. Еще бы! Не испытываю ни малейшего восторга, встречая по утрам чиновников — расфуфыренных фиф, да смазливых хиляков, подающих себя так, будто весь мир у них в кармане. Полагаю, мой обычно скромный гардероб, вкупе с полувоенными замашками также не доставляют им приятных минут.

Но кому какое дело до подобных мелочей, если затея получила зеленый свет в правящих кругах. Некоторые репортеришки с чинушами тряслись за свои животы из-за соседства со служителями закона, работавшими к тому же с самым неуправляемым и опасным контингентом. Сверхами, порой из очень агрессивных племен. Взять тех же канов. Этим человека убить, что ветку сломать. Про ледяных даже не упоминаю. Массовые истязания, расчлененка, иные прелести живодерства — их второе имя.

Со временем, беспокойных усмирили, доходчиво объяснили: где их место, как легко потерять даже его, а поселок зажил большой, дружной семьей.

Расчет идейных вдохновителей несложен и прагматичен.

Атаковать ненавистных служителей полиции сверхов, рискуя навредить какому-нибудь политику или сотруднику мэрии, даже вампирюги с людоедами не рискнут. Бомбежки никто ведь не отменял. Стереть с лица земли племя канов за убийство одного полицейского, типа меня, власти не рискнут. Другие кланы оборотней не придут в восторг от такого решения, отчетливо уразумев — не ровен час и до них дойдет карающая рука человеческих власть имущих. Логичней упредить, развязав войну первыми. Для себя-то они небось мусипусики… Однако, за покушение на государственных чиновников уничтожение целого народа вполне допустимо. Да, почти геноцид. Но ведь имела место измена Родине! Плевать, что жизни детей, женщин, добропорядочных граждан вместе взятых уравняли с подпорченной шкуркой продажного демократа или прожженного либерала! Идеология!

Короче говоря, мы, и остальные твари дрожащие, за компанию с нормальными вменяемыми жителями поселка, чувствовали себя как у бога за пазухой.

Служебные коттеджи получали лишь полицейские выше сержанта. Прочие селились в общих — по четыре семьи на двухэтажное здание. Число домочадцев значения не имело. Младшие чины могли ютиться в двух комнатах с женами и пятью детьми. Старшие, вроде меня, занимать целый коттедж в одиночку. Хочешь жить по-человечески — дослужись!

Единственная моя соседка — домоправительница, нанятая три года назад. С тех пор мы стали почти друзьями. Почти из-за того, что мне, видимо из-за специфики работы, сложно представить настоящую дружбу с гражданским. Как говорят — пороха не нюхавшим. Если не доверяешь кому-то спину, какой же он близкий человек? Так, хороший приятель.

Домоуправительница Марго умела все, или практически все. Сварганить африканское, или верберское блюдо — раз плюнуть. За несколько дней превратить хоромы в стиле барокко в апартаменты хай-тек — без проблем. Придумать хозяйке туалет на рокерскую вечеринку — вопрос меньше чем на час. Нарядить для бала в мэрии — и разговора не стоит. Перешить одежду, накрыть стол на несколько десятков гостей, перестелить паркет, вставить рамы, уложить кафель… Любую фантазию Марго воплощала в считанное время.

Другим важнейшим ее достоинством была незаметность, когда она требуется и способность попадаться на глаза при необходимости. Сегодня домоуправительница ждала на кухне, сварганив омлет с беконом и жареными грибами, как люблю. Словно чувствовала, что хочу общения.

Даже удивляюсь, почему Марго до сих пор не замужем. Чего этим мужикам надо??!

Ну да, характер у девушки почти как у хорошего сержанта. От одного ее оклика редкие гости — сотрудники нашего подразделения, заглядывавшие по делу или запросто — тут же стремились отдать честь. Эффект неожиданности усиливал впечатление.

Заходит какой-нибудь удалой полицейский, встречает в дверях тридцатипятилетнюю деву в каком-нибудь очередном коротюсеньком платье стрейч. Хрупкое, немного костлявое, почти эфемерное создание, с треугольным личиком, обрамленным короткими светлыми волосами, словно нимбом, хлопает длинными ресницами. Чуть вздергивает носик уточкой, приоткрывает пухлые, идеальной формы чувственные губы, и, глядя бездонными серыми глазами, рявкает:

— Ноги вытри!

Нервный тик на несколько минут гарантирован, вместе с привычкой, как у собаки Павлова. Вторично навещая мою обитель, знакомец первым делом маниакально рыщет глазами в поисках половой тряпки. Не обнаружив ее, дергается, точно психически неполноценный, мнется в коридоре, не смея входить в святая святых — идеально убранное Марго жилище.