Реванш русской истории

Однако на донбасское голосование люди шли, как в бой. Это, собственно говоря, и был бой, но победой в нем был не выигрыш той или иной политической силы, а сам факт политического утверждения, легитимации новых народных республик. Люди шли голосовать в уверенности, что их бюллетень создает необходимую базу для признания Россией молодых республик, а также для того, чтобы мировое сообщество убедилось: дальнейшее сосуществование Донбасса с Украиной невозможно.

Голосовали «против» Украины и «за» Россию. Именно «за Россию», а не за абстрактные суверенитет и независимость.

Вопреки московским политтехнологическим увлечениям, никто в Новороссии не собирается строить новую нацию – это не нужно, да, пожалуй, и опасно для самой же России.

Новороссия – обычный русский регион, однопорядковый с Сибирью, Приморьем, Поморьем или Кубанью, который лишь зигзагом истории оказался отрезанным от нас беловежскими границами. Главная задача Новороссии, как видится она изнутри, – это собрать все входящие в нее регионы, а затем всем вместе вернуться на Родину – в Россию.

Если переусердствовать с конструированием независимой государственности, воспринимая Новороссию не как транзит отрезанных русских людей в Россию, а как некий новый долговременный политический конструкт, то эта политическая отделенность от России русского региона может опасно аукнуться.

Помнится, каклетомдеятели «Эха Москвы» усиленно пугали Россию «сибирским сепаратизмом в случае поддержки отделения Донбасса от Украины». Это, конечно, была нечистоплотная выдумка. Донбасс – не Украина по той же причине, по которой Сибирь – это не Украина. И в воссоединении Новороссии с Россией никакой проблемы сепаратизма нет – напротив, это самое антисепаратистское деяние из возможных.

А вот искусственная независимость от России одного из русских регионов по принципу «как бы чего не вышло» и в самом деле опасна уже для нас.

Но гораздо более опасна другая ошибка: продолжающиеся с упорством, достойным лучшего применения, наши попытки навязать Киеву особый статус Донбасса, федерализацию и прочие формы общежития для волка и ягненка. Мы упорно хотим показать, что не ставим в конфликте с Украиной никаких решительных целей, что конфликта, собственно, нет вообще, и что мы – мирные люди, даже без бронепоезда.

Кого мы хотим тем самым обмануть – не очень понятно. Примирительных сил на Украине нет. Наш воображаемый друг Порошенко потерпел унизительное поражение на выборах в раду, а потому вынужден изображать из себя ястреба, даже если на самом деле им не является (что тоже, памятуя о развязанной им летом кровавой бойне, – весьма смелое предположение).

Градус психоза на самой Украине таков, что врагами украинской нации оказываются даже ее ближайшие друзья типа Михаила Зыгаря с «Дождя». Воображаемая Россия вторгается на территорию Украины сто раз на дню.

Наши успокаивающие жесты лишь раззадоривают карателей, относящих эти жесты за счет «трусости» Москвы перед Западом. А наши западные оппоненты рассматривают в качестве примирительного жеста только капитуляцию. И то, еще они подумают.

В итоге главными адресатами нашей примирительной риторики оказываются… граждане ДНР и ЛНР, которые в очередной раз убеждаются в том, что Москва сперва поощрила их на массовую нелояльность Украине, а потом делает вид, что она тут ни при чем, что Москва поманила, а теперь снова отрекается. Ресурс подобных разочарований не бесконечен.

Нелепо само предположение, что Россия втянулась в многомесячное противостояние с Западом, санкции и контрсанкции, дорогостоящие учения и испытания межконтинентальных баллистических ракет в Арктике ради того, чтобы Александр Захарченко стал… избранным губернатором Донецкой области в составе Украины.

Даже если у нас не было более решительных политических целей в начале конфликта, если мы втянулись в него вынужденно, как в своеобразный арьергардный бой после крымской операции, то и в этом случае решительным целям бы следовало появиться сейчас. После массовых убийств гражданских украинскими вооруженными силами, после международной антироссийской травли и открытых военных угроз, после многократного обвинения в адрес России, что она «сдвигает границы Украины на Запад», продолжать требовать ограниченной автономии во главе с избранным губернатором у лиц, засыпавших Донбасс бомбами и ракетами, попросту смешно.

У России старинная, многовековая традиция внешнеполитической осторожности и миролюбивых жестов. Достаточно вспомнить царя Алексея Михайловича, который много лет практически не реагировал на восстание Богдана Хмельницкого, боясь нарушить «добрые отношения» с Речью Посполитой. Вмешаться в войну, ставшую поворотным моментом и в истории России, и в истории Польши, и в истории Украины, царя заставил лишь патриарх Никон, ревностный сторонник воссоединения единоверных земель, угнетаемых латинянами.