Реванш

— Олег, Азамат, идете со мной, — приказал Басов. — Нужны еще двое. Остальным – выполнять приказания майора Соловьева!

Бурцев с Бердыевым, красовавшимся свежей повязкой на плече, вышли из строя, став рядом с командиром, к ним присоединились еще двое бойцов. А заместитель Басова уже вовсю сыпал командами. Ушел, исчезая в зарослях, головной дозор, да и остальные партизаны были готовы к маршу.

— Идем в деревню, — сообщил своим бойцам Басов. — Оставим там Матвея, потом налегке догоним отряд. Подхватили носилки, мужики, и за мной, шагом марш!

Они уходили, не оглядываясь, но слыша становившиеся с каждым шагом все тише и тише команды Соловьева, называвшего имена бойцов, выдвигавшихся в головной и тыловой дозоры. Густая стена цепкого кустарника сомкнулась за спинами группы Басова, а спустя пару минут поляну покинули и остальные партизаны, вереницей втянувшиеся в хмурый молчаливый лес. Ничто не напоминало теперь о присутствии здесь совсем недавно множества людей.

Вчетвером нести раненого Матвея оказалось легче и быстрее – партизаны часто сменяли друг друга, передавая носилки, и не успевали устать так сильно, чтобы скорость движения ощутимо снизилась. Из всех только Бердыев был освобожден от этой обязанности. А сам Осипов едва ли понимал, что происходит. Не приходя в себя по-прежнему, он лишь изредка чуть слышно стонал, и лица его товарищей при этом с каждым разом становились все более мрачными.

— Живее, — подгонял партизан полковник, наравне со всеми тащивший носилки, меняясь каждые пятнадцать минут. — Ходу, мужики!

Они спешили, но, как ни старались, вышли к селу уже когда на тайгу опустились серой пеленой ранние сумерки. Лес поредел, расступился, и партизаны увидели вдалеке скопление домов, к которому через заросшее поле вела проселочная дорога, тоже изрядно заросшая уже пожухшим бурьяном.

— Идем, командир? — Бурцев вопросительно взглянул на полковника.

— Не спеши, — мотнул головой Басов. — Приглядимся сперва! Подождем!

Достав из кармана разгрузки бинокль ночного видения, Алексей Басов сосредоточенно принялся рассматривать открывшуюся панораму. Ночная оптика, улавливавшая скупой свет, падавший с ночного неба, многократно усиливала его, позволяя рассмотреть очень многое, недоступное невооруженному глазу. Но, как ни старался полковник, самого важного увидеть он пока не смог, продолжая изучать окрестности.

Олег, не мешая командиру вести наблюдение, сам тоже очень внимательно изучал этот поселок, скорее, даже большой хутор. Десятка полтора изб, солидных, служивших жилищем, наверное, для многих поколений местных. Сараи, еще какие-то пристройки, все обнесено высокими, почти в человеческий рост, тесовыми заборами. И ни одной живой души на виду.

— Зря сюда шли? — Азамат Бердыев покосился на Басова, пристально вглядывавшегося в царивший всюду сумрака, напряженно вслушивавшегося в доносившиеся со стороны поселка звуки. — Кажется, там никого.

— Люди там есть! И надеюсь, это не янки!

Полковник был прав, и Бурцев тоже понял это. Между домами сгустилась тьма, но из окон сквозь плотно задернутые занавески пробивались скупые лучи света – деревня лишь казалась мертвой, просто жизнь в ней научилась не бросаться в глаза. Те, кто полагался на крепость бревенчатых стен, может быть, пили чай, собравшись перед сном всей семьей и радуясь, что прожит еще один день, а также мечтая, что впереди будет еще много таких же спокойных безмятежных дней. Но те, кто вышел из леса, были готовы разрушить их сонное существование.

— Олег, со мной, — приказал Алексей Басов, доставая "калашников" из-за спины и расположив оружие так, чтобы в любой миг можно было хлестнуть перед собой свинцовой плетью автоматной очереди. — Азамат, вы двое, остаетесь с Матвеем, — сказал полковник сопровождавшим его бойцам. — Прикрывайте нас!

Партизаны молча кивнули, и Олег Бурцев, двинувшийся следом за своим командиром, услышал за спиной негромкие щелчки предохранителей. Он знал, что пристальные взгляды товарищей, пропущенные сквозь прорези прицелов, будут сопровождать их каждую секунду.

Басов уверенной походкой двинулся к ближайшей избе, окна которой изнутри озарялись желтым сиянием ламп накаливания – в этой глуши иных источников света, кроме, разве что, лучины, попросту не признавали. Здесь жили так, как жили их деды век назад, и не считали, что устоявшийся порядок нужно менять.

Когда партизаны, не выпускавшие из рук оружие, приблизились к дому на полсотни шагов, из-за забора вдруг раздался хриплый лай. Зазвенела цепь, и Олег увидел сквозь щели между рассохшимися досками, мечущегося по просторному двору пса, сгусток абсолютного мрака в опустившейся на село ночной тьме.

— Нам не рады, — усмехнулся Басов, и без колебаний толкнул калитку, зайдя на двор.