Рецидив

— Не беспокойтесь, приятель, наш аппарат создан по технологии «стелс», в данный момент его невозможно увидеть.

— Планета принадлежит им?

— Люди — изгои, их планета изначально принадлежала Иггам с планет одной из ближайших звёзд, потом Игги провели эксперимент по созданию искусственных слуг, слуги — черноголовые — подняли восстание, и жизнь на планете была уничтожена. Почти. Люди — это ассимилировавшие потомки Иггов и их же слуг. Исключительные хищники! Если они выйдут в космос, нам всем не поздоровится.

— Но сейчас они нам не опасны?

— Абсолютно.

— В таком случае прошу сделать облёт планеты на более низких высотах.

— Без проблем.

Проникатель сделал прыжок и вышел на орбиту вокруг Земли.

Москва, улица Алабяна

8 июля, 11 часов утра

Его встретили, когда Максим честно собирался отправиться в Управление внешних коммуникаций ФСБ к двенадцати часам дня. По пути он хотел заехать к Брызгалову, который временно жил у метро «Аэропорт», на улице Красноармейской, и обсудить с ним детали предполагаемого рейда в Синдорские леса. Однако в этот день всё пошло не так, как он планировал, и доказательством этого послужила первая же утренняя встреча.

Возле его машины во дворе дома стояли двое мужчин спортивного вида и молча рассматривали суперкар майора — «КИА Торнадо».

— Понравилась? — приветливо сказал Максим, подходя к машине и на всякий случай прокачивая ситуацию.

Это стало уже привычным делом, так как нюансы повседневной жизни оперативника ГРУ, особенно за рубежом, требовали постоянной бдительности и психического напряжения. Нельзя было не только расслабляться, даже на мгновение, но и подумать об этом.

Мужчины, брюнет и блондин, уставились на него, не мигая. Брюнет был молод, не старше двадцати пяти лет, второму исполнилось лет сорок, судя по «издержанному» бугристому лицу. И от обоих веяло странной неестественной чужеродностью, несмотря на вполне мирный гражданский вид.

— Одинцов? — спросил мужчина постарше.

Его голос — глубокое контральто — Максима поразил, так как, по его понятиям, мог принадлежать только женщине, мужчины так не говорили.

— Вы Одинцов? — повторил вопрос брюнет.

Максим насторожился ещё больше: этот голос показался ему знакомым. Через мгновение он вспомнил его — именно этот человек требовал у него хаур по телефону — и привёл себя в полную боевую готовность.

— Допустим. Что дальше?

— Сьён, — коротко, с нажимом, сказал брюнет.

— Очень приятно, — хмыкнул Максим. — Одинцов. Странное у вас имя. Издалека?

Незнакомцы переглянулись. Они вообще то и дело обменивались короткими взглядами, будто разговаривали мысленно, оценивая обстановку.

— Издалека, — растянул губы в неопределённой улыбке обладатель женского контральто.

— Это не имя, — нетерпеливо вставил брюнет.

— Вот как? А что?

— Вы ничего не помните? — прищурился блондин.

Максим нахмурился.

— Что я должен помнить? Кто вы? Откуда знаете меня, а тем более номер моего мобильного? Хаура у меня нет, я даже не понимаю, о чём идёт речь.

Незнакомцы снова обменялись молниеносными взглядами.

Максим только теперь обратил внимание на их глаза: у обоих они, независимо от цвета кожи, были прозрачные, почти бесцветные, водянистые, абсолютно равнодушные. Хотя брюнет казался более энергичным и агрессивным.

— Нужно поговорить, — сказал брюнет.

— Сначала назовитесь: кто вы, кого представляете, как нашли меня. Иначе разговора не будет.

— Здесь мы задаём вопросы! — сменил тембр голоса брюнет, сделав движение рукой к борту сизой куртки.

Максим понял, что незнакомцы вооружены.

— Ах, даже так? Ну-ну, — насмешливо сказал он, открывая дверцу машины, сел, не выпуская мужчин из поля зрения. — Чао, господа.

Блондин подошёл к дверце со стороны водителя.

— Сорри, мой спутник погорячился. Нам действительно есть о чём поговорить. О хауре. О судьбе Ольги Валишевой. О вашем дяде. Здесь есть место, где нас не увидят?

— Вы от кого-то скрываетесь?

Блондин смотрел, не мигая, брюнет переминался с ноги на ногу, явно нервничая, и Максим решился.

— Идёмте ко мне. Учтите, времени у меня мало.

— Мы понимаем.

Закрыв дверцу, он поднялся со спутниками на пятый этаж, открыл квартиру, усадил гостей в большой комнате, из спальни позвонил Брызгалову:

— Юлий, ты далеко?

— Дома сижу, тебя жду, — отозвался капитан.

— Подъезжай ко мне, срочно.

— Понял, еду, — пообещал Брызгалов, не задавая лишних вопросов.

Они работали вместе больше пяти лет и понимали друг друга с полуслова, а умение общаться «на душевных струнах» не раз спасало обоим жизнь.

Он сунул штатный пистолет сзади под ремень брюк, вернулся в гостиную.

Блондин сидел на диване. Брюнет стоял у окна с пистолетом в руке, ствол которого смотрел на Одинцова.

Он замер, с любопытством оценивая оружие (что-то не отечественное, странное) и то умение, с каким гость держал его. Покачал головой:

— Ох, парни, не хотелось бы начать с этого, но коль придётся, живыми вы отсюда не уйдёте.

Гости переглянулись.

— Бон! — сказал блондин.

Брюнет криво улыбнулся, опустил пистолет.

— Это не оружие, — сказал блондин равнодушно. — Не беспокойтесь.