Рецидив

– Мама! Мамочка!.. Что с тобой?.. – детский голосок достиг моих ушей, принося с собой невыносимую резь в животе, – Тебе больно?

Передо мной возникло прекрасное ангельское личико. Я уже когда-то видел его – в детстве… Светлые волосы уложены по-ромейски, невозможные зеленые глаза полны отчаяния, чистая белая кожа щек блестит от влаги, полные губы маленького рта перекошены горем. На заднем фоне угадывается, какая-то невероятная обстановка.

Я был тем, кого этот прекрасный ангел называл мамой, и я снова переживал то, что было с этими людьми… С людьми ли? И где это все происходило? Или еще произойдет?..

«Помоги!..» – прошептали мои губы прекрасному ангелу.

«Ты сам можешь помочь!» – возник чей-то ответ в моей голове.

Потом меня куда-то несли, перекатывали, перекладывали, снова катили, просвечивали, чем-то кололи, и все это сквозь боль, разрывавшую меня на части при каждом движении.

Словно в какое-то окно я увидел странные, не похожие ни на какие мне известные, буквы, сложившиеся в давно понятные слова «НМИЦ онкологии имени …». Что это, откуда это?

Чудовищная боль наполняла все тело! Начинаясь в животе, она сковывала руки и ноги, мешая думать о чем-либо еще.

«Ты чувствуешь это?!»

– Опять? Кто говорит со мной?!.. Господи помоги!..

«Ты чувствуешь… Ты знаешь!»

«Эта боль! Часть тебя!..»

«И ты в ней!..»

Я хотел вырваться из объятий этого видения, но как будто что-то держало меня. Боль! Она становилась все сильнее с каждым ударом сердца! Пугающим многоголосьем боль затопила мое сознанье.

«Ты чувствуешь то, что было с тобой до появления здесь!»

– И что же… было… до… этого? – еле выдавил я леденеющими от боли губами.

«Смотри!» – Приказали голоса хранителей.

Боль померкла, и я снова увидел прекрасный зелено-голубой шар, нестерпимо манивший к себе. И я полетел к нему, а потом вниз сквозь облака, вниз, вниз!

Я пролетал над необъятными лесами, огромными горами и широкими степями, перерезанными голубыми лентами рек. Огромные животные, в перьях и с клювами, похожие на четвероногих птиц, бродили внизу. Они задирали головы вверх и широко открывали клювы в приветственных криках. Огромные птицы с кожистыми крыльями приблизились ко мне и полетели рядом, сопровождая и указывая дорогу.

Потом я почувствовал под ногами земную твердь и шагнул из своего корабля навстречу громадному животному в ярком оперении, на четырех лапах и с длинной шеей… И я начал с ним говорить! С животным ли? Затем я увидел высоких красных людей, таких же как я – с красивыми чистыми лицами, устанавливающих штандарт с Красным драконом на Нашей новой земле и запрягающих в повозки местных «животных»… Прекрасная, богатая планета, доставшаяся мне совсем без кровопролития! Какая же гордость охватила все мое существо! Гордость за себя, за мою Империю! Как только что чудовищная боль не давала мне даже думать, так сейчас непомерная гордыня заполняла все мои мысли…

Я не заметил как, эта гордыня сменилась раздражением, а затем гневом, переросшим в безумную ярость. Местные твари стали противиться моей воле! Словно в багровом тумане я убивал огромных «животных», недавно давших мне приют на этой благословенной земле, не щадя никого – ни взрослых, ни малых, ни летающих, ни ползающих. Мне было приятно погружать свое оружие в мощные тела и смотреть, как они извиваются и дохнут! Кровь цвета индиго и трупы, много трупов, распростертых на земле… Я знал, что они не останутся гнить на своих местах, где их застала моя ярость. Они послужат пищей моим людям их кожа и кости станут служить моей Империи! Я отвоевал место под этим солнцем своему народу! Мои города, мой космофлот! Я был на пике своего могущества.

Когда с гигантскими тварями было покончено, я решил создать себе рабов! По своему образу и подобию… Планета была полна ценных ресурсов, их надо было добывать, а мои воины и колонисты не были приспособлены к тяжелой и опасной работе. Но развитие рабского прототипа было нарушено одним из уцелевшим «пернатых аборигенов», создавать же новый прототип уже не было ни времени ни ресурсов, поэтому пришлось использовать то, что получилось – малого роста с отвратительной растительностью на теле и лице, но очень сильного и выносливого.

У меня было много дел в разных концах моей Империи и поэтому я не заметил, как мои воины, оставленные охранять разработки ресурсов на Земле, смешались с рабами, породив новую расу. Люди новой расы не хотели быть рабами, они были лучше приспособлены, умели приручать животных… Они понимали планету, и планета платила им признанием! Колонисты моей Империи начали враждовать с ними. Эти люди не хотели жить в устроенных мной городах и не принимали мои законы. Мне пришлось вмешаться, и моя ярость пролилась на себе подобных и их порождений!