Рецидив

— Думаю, продавец алмазов. Рамазан Хакин, в момент покупки алмазов у Шакалова увели и алмазы, и деньги, прямо из клуба. Я думал, что все это не связано, что машину угнали случайно, но оказывается все не так.

— Значит, теперь нам ждать не только правоохранительных органов с сотней вопросов откуда труп и алмазы, а еще Шакалова с его отморозками, а, может, и тех, что стоят выше него.

— Я вот тоже думаю, зачем Шакалову алмазы, не его профиль. Наркотики, проститутки — пожалуйста, но не камни.

У Егора зазвонил телефон, он ответил, вышел из номера. Я обессилено рухнул в кресло. Голова гудела, сильно сжал в руке телефон, снова набрал Агату, но абонент был недоступен.

Не понял, как уснул, словно провалился в черную яму. Сон, как картинки, яркими вспышками: ее глаза, большие, удивленные, когда смотрела в мои, получая удовольствие. Никогда не видел такого откровенного взгляда. Я чувствовал вкус ее губ, ладонями — гладкость ее кожи. Так реально, так осязаемо, запах увядших роз бьет по рецепторам. Изгиб тела, напряженные мышцы, припухшие губы, которые она кусает, а мне хочется их целовать.

Резкая смена картинки, белый снег, на нем алые брызги крови и глаза Агаты, уже полные ужаса и страха. Яркое солнце слепит мои глаза, прикрываюсь рукой, чтобы разглядеть все, что происходит, но все не четко, словно куски несобранной мозаики.

Дуло пистолета у виска девушки, слезы катятся по щекам, она смотрит прямо на меня, но ничего не говорит. Молчит. Только смотрит и сожалеет. Я хочу пойти к ней, хочу сказать хоть слово, но не могу сдвинуться с места, все тело сковано. Я все вижу, все понимаю и чувствую, но ничего не могу сделать.

По венам — словно горячая ртуть, мне больно, очень больно. Кричу, но не издаю ни звука. Рвусь к ней, защитить, спасти, не допустить того, что должно случиться. Не вижу, кто ее держит, но уже готов голыми руками свернуть ему шею.

Выстрел. Зажмуриваю глаза, не хочу смотреть. Я знаю, что увижу.

Но там, перед глазами, тело мамы, когда я нашел ее в спальне с забрызганными ее кровью обоями в цветочек. Сердце бешено бьется в груди, ломая ребра, в ушах стоит шум.

— Глеб, Глеб, проснись.

Резко просыпаюсь, словно выныривая из глубины, легкие горят, глотаю воздух. Сердце все так же бешено стучит. Смотрю на Егора, не понимаю, что ему нужно.

— Тебя вырубило прямо в кресле.

— Сколько я проспал?

Тру глаза, провожу ладонями по голове, сжимая волосы. Хватаю телефон со столика, смотрю на сообщения, среди десятка вижу то, что нужно: абонент в сети. Время — три часа ночи.

— Собирайся, через два часа вылет. Родина ждет.

Смотрю на вызовы, номер Агаты.

— Кто звонил? Егор, ты ответил?

Сердце снова колотится в груди. Ладони вспотели, смотрю на своего шефа, а сам боюсь услышать ответ.

— Девица какая-то, назвала лишь адрес: переулок Лесной, три, квартира пятнадцать. Не стал тебя будить, мне уже смотреть на тебя страшно, того и гляди, начальник моей охраны упадет в обморок, охраняя меня.

— Не нравится — не смотри.

Огрызаюсь на начальство, набирая Кирилла. У него утро, должен взять сразу.

— Кир, переулок Лесной, дом три, квартира пятнадцать, скорее всего там Агата.

— Понял тебя.

Вот так, без лишних вопросов, Климов все понимает.

— Кто такой твой Кирилл? Все понять не могу.

— Друг. Остальное не знаю, не говорит, а я не спрашиваю.

— Так та девица, что звонила, и есть танцовщица из клуба? Наша заложница — соучастница. Да, Морозов, вляпался ты, красавчик. Ой, вляпался. Говорят, любовь — это такое дерьмо, из которого выбраться трудно.

— Тебе-то откуда знать?

— Вот и хорошо, что не знаю.

— Ой, не накаляй, вообще не до твоего стеба и подколов.

— Я только начал, привыкай.

— Какая любовь, о чем ты?

— Вот и я не знаю, какая. Но если мой начальник службы безопасности не спит сутками, то тут точно не любовь к британскому автопрому и моему Ягуару. Ищете женщину.

— Да пошел ты.

Сам не знаю, на что разозлился, но мои нервы сейчас — одна большая, туго натянутая струна, еще немного и порвет. Перед глазами все еще тот сон, пятна крови на белом снегу, взгляд девушки, полный сожаления.

— Сука!

Бью кулаком в кафельную стену ванной комнаты, плитка трескается ровно на три части, откалывается, падет под ноги. Надеюсь, Кир найдет ее быстро, Агата звонила сама, значит, жива.

Глава 27 Агата

Агата

Надо выметаться, вот теперь точно надо. Подползаю к двери, хватаю ключи, слышу шорох, этот сукин сын начинает приходить в себя, смотрю, как он хватается руками то за голову, то за живот, чуть слышно стонет.

Быстро беру рюкзак, закидываю в него телефон, зарядник. В прихожей, спотыкаясь о разбросанные газеты и обувь, накидываю на себя одежду с вешалки, какое-то пальто, мне чуть ниже колен. Трясущимися руками пытаюсь попасть в замочную скважину. Эта скотина закрылся на все два замка и засов, ебаный извращенец.