Рецепт колдуньи. Сборник

— Конечно, все узко, — сказала я, — юбку в поясе пришлось надрезать и заколоть скрепками. — Я показала ему на скрепки. — В туфли пришлось натолкать бумаги. Подошла только блузка, и то я стараюсь сильно не дышать, чтобы она не расползлась по швам.

Заместитель рассмеялся:

— Вы удивительная женщина, я никак вас не пойму…

— То ли дурочка, то ли очень хитрая? — подсказала я.

— То, что вы не дурочка и что хитрая, я понял почти сразу. Но я ничего про вас не знаю, расскажите, пожалуйста.

Подошел официант, подал карту и отошел. Заместитель протянул мне карту и сказал:

— Выбирайте.

Я заказала салат из крабов и устрицы, о которых только читала в иностранных романах и не знала, какие они на вкус, хотя Римма, у которой был более значительный ресторанный опыт, уверяла, что их устрицы ничем не отличаются от наших черноморских мидий. Вино я доверила выбирать Заместителю, потому что в винах ничего не понимала и не очень любила.

— Так расскажите о себе, — повторил свою просьбу Заместитель, когда еда была заказана.

— Давайте договоримся, — предложила я, — говорить по возможности правду.

— Объясните, что такое «по возможности»? — попросил Заместитель.

— Объясняю. Вы ведь в первый же день дали задание юристу все узнать про меня. И узнали о моем неудачном замужестве с Рапопортом и еще более неудачном с Милёхиным. Вы узнали, какая я в школе, единственное, что не удалось узнать, — кто мой любовник. У меня нет любовника. Теперь вы знаете обо мне все.

— А от кого вы узнали, что я знаю…

— Я прослушала пленку вашего разговора с юристом.

— Кстати, о юристе. Я бы не хотел, чтобы она уходила из компании. Она ведь переменила свое отношение к вам?

— Переменила, — согласилась я. — И юрист она хороший. Я только не уверена, что такая мощная группировка из ваших соучеников по академии и родственников…

— Уточните о родственниках, — перебил Заместитель.

— Юристка ведь жена вашего брата.

— Брат с нею развелся уже два года тому назад, но все равно ведь всегда хорошо, когда в команде единомышленники.

— Не всегда, — не согласилась я. — Когда собираются единомышленники одного человека, этот человек начинает навязывать другим свои решения. А если они неверны? Единомышленники не всегда критичны.

— Понятно, почему вы обновили почти наполовину совет директоров. Но ваши единомышленники тоже ведь не критичны?

Мы ужинали и говорили. Мы даже не смотрели друг на друга, правда Заместитель не забывал подливать мне вина.

— Наверное, — согласилась я. — Но теперь, когда создана система противовесов, можно надеяться, что совет директоров, вероятнее всего, примет взвешенное решение.

— Взвешенное решение — это почти всегда стереотипное решение. В бизнесе иногда нужен риск. Как говорит Настя: последним смеется тот, кто стреляет первым.

— До нее это сказал генерал Лебедь.

— Насколько я понимаю, приказ о вашем двухмесячном председательстве — уловка, чтобы вас два месяца не трогали, а из компании вы уходить не собираетесь? — Заместитель теперь смотрел на меня сосредоточенно, чуть прищурив глаза, так смотрят мальчишки, когда играют в городки: бита уже поднята, через секунду ее метнут, чтобы выбить самую трудную фигуру.

— Пока я дальше двух месяцев не загадываю.

— Заглядываете, заглядываете, — не согласился Заместитель. — Но неужели вы думаете, что не через два месяца, а даже через два года вы сможете руководить компанией?

— Конечно смогу, — ответила я и рассмеялась, потому что хотела сказать «конечно не смогу», но я не заметила, что уже довольно много выпила.

— Я только недавно стал понимать, — сказал Заместитель, — что такое «загадочная русская душа».

— И что же это такое? — спросила я, надеясь услышать что-нибудь лестное о себе.

— Отсутствие инстинкта самосохранения. Ничего не жалко. Ничего никогда не было, а если что-то и появляется, то не берегут. Если проигрывают, надеются на авось — а вдруг повезет и снова выиграю. А если выигрывают, то не боятся потерять. Жили ведь хуже, можно и снова так жить.

— Можно, — согласилась я. — Таких, кто живет, как вы, в России немного, два-три процента.

— Но я и работаю, как не работают остальные девяносто восемь процентов.

— Очень интересно, Александр Петрович, расскажите о себе, я ведь о вас ничего не знаю.

— Ну, вы же слушали пленки.

— Только одну, когда девица говорит, что она нагнулась, и вы… И как ей было хорошо.

— Мне тоже, — ответил Заместитель.

«А ведь поругаемся», — подумала я. Мне этого очень не хотелось.

— Простите, — сказала я.

— За что? — спросил Заместитель.

— За все. Скажите, что вы хотите, и я все сделаю для вас.

— Я чего-то перестаю понимать. Что вы можете сделать для меня?