Рецепт идеальной мечты

Не прерывая связь с Надей на стационарном аппарате в своем номере, Дима левой рукой набрал на мобильнике телефон ее соседки. Соединение установилось быстро.

– Здравствуйте! – закричал он в трубку.

– Здравствуйте, – машинально откликнулась по своему телефону Надя. Судя по звуку, она уже распахнула дверь. И еще – по последней ее реакции можно было понять, что она находится в полувменяемом состоянии.

– Вы соседка Нади Митрофановой?! – заорал Дима в мобильник.

– Да, – сухо ответила соседка. – А почему вы кричите?

Как обычно, связь через океан была идеальной. Дима даже слышал, как там, в Москве, в Надином дворе, вдруг запела автомобильная сигнализация.

– Наде плохо. Пожалуйста, придите к ней домой.

И вызовите "Скорую помощь". Пожалуйста!

– Да, – перепугалась соседка. – Конечно, сейчас. – И не удержалась от любопытства:

– А вы кто?

– Я Надин жених. Пожалуйста, быстрее!

Соседка испуганно проговорила:

– Иду, иду. – И отрубилась.

Полуянов заорал в другую трубку:

– Надя, Надька, ты слышишь меня?

– Слы-шу, – с трудом выговорила та.

"Как удержать ее от сна?" – отчаянно подумал Дима и закричал:

– Надя, Надька! Ты знаешь, я давно хотел тебе сказать! Я люблю тебя! Надя! Люблю! Ты поняла? Повтори!

– Ты меня любишь… – безразлично повторила Надя на том конце международной, межспутниковой связи.

И вдруг добавила, с искренней, просветленной надеждой:

– Правда?

– Да, да, да! Ты одна у меня! Я тебя обожаю! Я жду не дождусь встречи с тобой!

В этот момент он услышал в телефоне отдаленный голос.

"Надежда, как ты?" – строго спрашивала соседка.

Она пришла к ней.

Молодец, быстро пришла. Слава богу. Теперь Надька не одна.

– Ты врешь, Димка… – не обращая на соседку внимания, счастливо пробормотала в трубку Надя.

– Нет. Не вру, – твердо сказал Полуянов. И приказал:

– Передай трубку соседке.

Надя послушалась, и через секунду журналист, в своем номере – за тридевять земель, на другом континенте – уже слышал голос Надиной соседки:

– Я все поняла, молодой человек. Я знаю, что делать.

Я сейчас же вызываю "Скорую". И начинаю промывать ей желудок.

– Я надеюсь на вас.

– Все будет хорошо, молодой человек, – решительно заявила соседка. – Не мешайте мне. – И нажала "отбой".

* * *

Дима отправился в душ. Под горячими струями он ожесточенно смывал с себя следы соленых волн – и следы воспоминаний о разговоре с Васиным, о нацеленной на него винтовке Пьера… И о Поле, и о ее загадочном особняке… Он тщательно тер плечи и грудь, словно стирал с себя свою вину перед Надей.

Как она там, в далекой Москве? Что там происходит?

Он с трудом выждал час – срок, что он назначил сам себе. Набрал номер Надежды. Часы показывали половину пятого утра. В Москве начинался вечер.

Со второго гудка трубку взяла соседка.

– Ну, как там Надя? – выкрикнул Полуянов вместо приветствия.

– Спит, – гордо отрапортовала та.

– Спит?!

– Да. Приезжала карета "Скорой помощи". Надежде сделали промывание желудка. Обильно напоили. Сделали укол. Почти нормализовали артериальное давление.

– Ее не забрали в больницу?

– Угроза жизни миновала, сказали они.

– А что это было?

– Передозировка лекарственного препарата.

– Какого?

– Молодой человек! Разве врачи с обычной "Скорой" скажут вам – какого?.. – в наступательном стиле сказала соседка и столь же агрессивно продолжила:

– А почему вы сами не приедете к Надежде?

– Я сейчас далеко.

– И это, по-вашему, может служить оправданием?

– Я в Америке.

– Ах, вот оно как! – осуждающе протянула тетенька, словно Дима в настоящее время подло изменяет не только Наде, но и всему отечеству.

– Я вас прошу… – проникновенно произнес Полуянов. – Очень прошу: пожалуйста, не оставляйте Надю.

Побудьте с ней. Когда приеду, я отблагодарю вас.

– Будем считать, что последнюю фразу вы не произносили, – с необыкновенным достоинством сказала соседка. – Я Надежду, конечно же, не оставлю. Но лучше бы вам, молодой человек, самому приехать к Наде.

– Пожалуйста, побудьте с нею, – тупо повторил Дима.

– Ах, ладно-ладно, – с досадой ответила соседка.

– Я позвоню вам через час.

* * *

Ночью Диме снились кошмары.

Вроде бы он отвечал на тест из глянцевого мужского журнала – и сам в то же время был объектом этого теста.

Ему предлагалось оценить по тринадцатибалльной шкале сексуальные способности Полы; Надьки (с которой у него на самом деле никогда ничего не было); какой-то старой раскрашенной пьяницы и – что самое страшное – собственной покойной матери. Фотографии женщин в журнале призывно кривлялись. Он водил курсором поверх них (откуда-то там и курсор взялся). Любой выбор означал во сне что-то ужасное.

Дима сделал над собой усилие – и проснулся.

Он лежал поперек кровати в скучном и заброшенном мотеле. Простыня и наволочка были мокры от пота. Отчего-то было больно смотреть. Часы показывали одиннадцать утра.

Дима с трудом встал, прошлепал в ванную. Высмолил сигарету, хотя курить нисколько не хотелось. От сигареты он не получил ни малейшего удовольствия. Все тело ломило.

"Кажется, у меня жар", – подумал Полуянов.

Вернулся в постель, перевернул подушку и снова заснул.

И опять – кошмары, кошмары, потом внезапное пробуждение.