– О да, я уверен. Хотя я не отказался бы принять помощь от такой красавицы, как вы. Любую помощь.
– Вы иностранец? – резко спрашивает она.
– Да. А что, заметен акцент?
– Нет. Заметно, как вы на меня смотрите.
Он усмехается большим чувственным ртом:
– Бедные американки, – говорит он голосом, прерывающимся от физического напряжения (а может, от боли; а может, и от желания). – Вы так запугали своих мужиков херрасментом. Американцы даже боятся сказать красивой женщине, что она красива. А вот я не боюсь. – Его глаза еще раз вожделенно обшаривают ее фигуру. Она тяжело дышит. Он улыбается и добавляет:
– Вы не просто красивы – вы великолепны. Вы потащите меня в суд?
Она игнорирует его слова. Выдыхает:
– Откуда вы?
– Я? Я из России.
Он потихоньку, прихрамывая и тяжело дыша, пытается идти по дорожке.
Ей бы спросить: "Так вы уверены, что вам не нужна помощь?" – получить вежливый отказ и умчаться дальше своей дорогой. Но… Все равно пробежка подходит к концу. Финал утреннего джоггинга скомкан. До ее дома не более двухсот ярдов. Почему бы не закончить тренировку прямо сейчас? Она ничего не теряет.
И она представляется:
– Меня зовут Пола. – И протягивает ладонь для рукопожатия.
Мужчина берет ее руку в свою. Ладонь у него теплая и сильная. Он удерживает ее руку в своей явно дольше, чем положено для первого рукопожатия. Ей это приятно. Он пожимает ее пальцы – как ей кажется, с нежностью, и представляется:
– Дмитрий. Из Москвы. Из России.
– О, Россия! – усмехается она. – Водка, мафия, Чечня.
– О, Америка! – в тон ей ухмыляется молодой человек. – Негры. Политкорректность. Здоровый образ жизни.
Оба они тяжело дышат после пробежки. Это создает странную иллюзию, что между ними уже что-то было.
И что они беседуют после того. Отдыхая.
– Что же вы делаете здесь, в Америке? – спрашивает она.
– Работаю. – Он пожимает плечами.
– Я раньше не видела вас.
– Я приехал недавно.
– Что вы делаете в этом районе?
– Я купил здесь дом.
Мужчина смотрит на нее и усмехается. Все-таки он чертовски хорош. Они по-прежнему идут рядом, плечом к плечу, по дорожке, ведущей в сторону ее особняка.
– В нашем районе? – спрашивает она. Здесь, на Марин-драйв, дома стоят не дешевле полумиллиона.
– Да, – легко отвечает он. – На Марин-драйв, восемьдесят восемь – десять.
– О, значит, мы теперь соседи. Можно заглянуть к вам по-соседски? – лукаво спрашивает она.
Он слегка смущается:
– Дом еще плохо оборудован. Но, – он снова бесстыже оглядывает ее (сбоку, искоса, но она чувствует его горячий взгляд), – я могу зайти в гости к вам.
– Возможно. Когда-нибудь, – сухо говорит она.
– Прекрасно! – восклицает он. – Буду ждать!
Затем он лезет в кармашек своего спортивного трико и достает оттуда пластиковую визитницу. Открывает и протягивает ей визитную карточку.
Она читает:
Адреса нет. Только номер мобильного телефона и электронный адрес.
– Благодарю, – говорит она. И добавляет:
– Возможно, я вам позвоню.
Широко улыбается ему и тут же, не дав незнакомцу опомниться, припускает по дорожке, ведущей к дому.
– Вы мне очень нравитесь! – кричит он ей вслед. Она слышит его слова, но никак не реагирует на них.
* * *
Через сорок минут Дима подъезжает на арендованном "Форде" к своему мотелю. Ему надо скинуть с себя спортивную одежонку и принять душ. Для него, москвича, до сих пор странно, что женщина, которая стоит несколько сотен миллионов долларов, бегает по утрам по улице.
В полном одиночестве и без охраны.
Но… И вправду ведь бегает! А почему нет? Белый район, где живут богатые люди. Очень богатые. Она может чувствовать себя в полной безопасности.
Вчера весь день, с раннего утра, он наблюдал за домом миссис Шеви. За ворота особняка за все это время никто не выходил. Только выезжали.
Сама хозяйка – на великолепном "Ламборджини".
Толстуха негритянка – на старом джипе "Гранд Чероки". Секретарь Пьер – на "Мерседесе" – купе.
А русский филолог – если он, конечно, внутри – за весь день не выходил и не выезжал из дому вовсе.
И только один раз один человек покидал дом миссис Шеви пешком. Эта была сама хозяйка. Она направлялась на утреннюю пробежку.
И сегодня ранним утром Дима ее подкараулил.
Он был доволен тем, как говорил с ней. Номер дома, где он якобы живет, он запомнил случайно. Проезжал мимо: Марин-драйв, восемьдесят восемь – десять. Белый двухэтажный особнячок на холме. Большие таблички в окнах: SALE. Почему бы ему не купить его? Богатый русский писатель из Москвы. Приехал в Степлтон жить и работать.
Дима был доволен своей легендой.
Расшвыряв по номеру спортивную одежду, он отправился в душ.
* * *
В то же самое время Пола, наплававшись в бассейне, пила на террасе кофе и свежевыжатый апельсиновый сок. Смотрела на залив. Солнце уже встало. Освещало восхитительным карамельным светом лазоревую воду. Белые паруса скользящих яхт отбрасывали длинные тени.
Пола позвонила.
Вздыхая, явилась Венера.
– Что, профессор уже встал? – не оборачиваясь, спросила Пола.
– Нет, мэм.
– Разбуди.