– Ты тоже заметил?.. – поразилась я.
Из нашего корпуса вышла галдящая группа девочек и, проходя мимо нас, притихла. Послышался шепоток и хихиканье. Мы с Денисом виновато переглянулись. Неожиданно раздался издевательский голос Наташки:
– Тили-тили-тесто… – Она вынырнула из самой гущи девчонок и, смерив нас насмешливым взглядом, остановила его на мне, язвительно закончив: – …Рыжая невеста!
Я опустила глаза в землю, не зная, куда деваться от стыда. Когда я жалобно взглянула на Дениса, то с удивлением увидела, что он смотрит в сторону удаляющихся девочек очень недобрым взглядом.
– Ой! – спохватилась я. – Нам же на сбор пора!
– Точно, – согласился Денис и развернулся в сторону своего корпуса. – Пойду за Костиком сгоняю, – он отошел на несколько шагов, но затем развернулся и предложил: – Ты, это… присоединяйся к нам на сборе.
Я ничего не ответила, подумав, что еще может ляпнуть Наташка, как может высмеять меня перед девчонками, если и во время сбора урожая я буду рядом с Денисом. Мне казалось, что постепенно, благодаря Наташке, я начинаю занимать в нашем девичьем коллективе место Лены, и это было более чем неприятно.
Я вошла в корпус, положила на тумбочку щетку и пасту, повесила на спинку кровати так и не пригодившееся полотенце и села на кровать. День еще и не начался, а я уже чувствовала усталость. В корпусе было тихо и прохладно: стоящие по его периметру деревья преграждали солнечным лучам дорогу в окна.
Хотелось откинуться на кровать и уснуть. Я бы так и сделала, но боялась, что это даст девчонкам дополнительный повод к сплетням. Слухи, конечно, дойдут до вожатой, она немедленно ворвется в корпус, обнаружит меня спящей – а значит, отлынивающей от трудовой повинности, и меня пристыдят перед всем лагерем. Вот тогда я и стану по-настоящему белой вороной. Ну или рыжей…
Я взяла бейсболку – это была темно-синяя, слегка потертая, словно поношенная джинса, кепка – я сама ее выбрала в магазине перед поездкой и настояла на покупке, хотя мама и была против. Натянув бейсболку поглубже на лоб, так чтобы не встречаться ни с кем взглядом, я вышла из корпуса, глядя себе под ноги. Чтобы увидеть что-то помимо дороги, мне бы пришлось задрать голову.
Оказалось, что все уже были на сборе – на этот раз снова слив. На самом деле, сливовый сад был огромный, и нам каждый раз обозначали конкретный уголок, в котором стоило собирать эти фрукты. Вожатая, отловившая меня у футбольного поля, неодобрительно посмотрела на меня из-за опоздания, но ничего не сказала, а лишь направила в ту сторону, где уже трудились все остальные ребята, вручив белое пластмассовое ведерко.
Я молча, все так же глядя себе под ноги, обошла всех и поставила ведерко у крайнего, никем не занятого сливового дерева. Помня предложение Дениса присоединиться к ним, я, конечно, была ему за это благодарна, но после язвительной выходки Наташки у меня на это не хватило бы смелости, ну, или – как у нее – наглости.
Прошло совсем немного времени, а пальцы у меня уже были липкие от сливового сока, но я продолжала тянуться за сливами, решив работать сегодня как заведенная, чтобы сразу после ужина улечься в постель и уснуть мгновенно, как и все нормальные люди, а не болтаться по лагерю в потемках.
– А ты чего это тут совсем одна? – раздался совсем рядом громкий, делано возмущенный голос Костика.
Я вздрогнула: он стоял рядом, уставив руки в бока и глядя на меня с веселыми искорками в глазах. Я замерла, ожидая услышать девичий смех или какую-нибудь злую Наташину шутку… но, казалось, и все остальные тоже замерли, ожидая развития событий.
– Хорошо выглядишь, кстати, – значительно понизив голос, сказал мне Костик и тут же громко, явно чтобы слышали все, заявил: – Такой красивой девушке нельзя оставаться в одиночестве! Идем к нам! – и он решительно подхватил мое ведерко, уже наполовину заполненное сливами, и сделал шаг в сторону. Заметив, что я не двинулась с места, он подошел ко мне вплотную, свободной рукой подхватил меня за талию и требовательно позвал, увлекая вместе с собой: – Пошли-пошли!
Я задохнулась от его поступка. Мне было одновременно и стыдно, и, как ни странно, приятно. Стыдно – понятно почему, а вот приятно было, потому что меня, во-первых, никогда еще не брали за талию, во-вторых, не проявляли так, в открытую, чувств ко мне при всех – пусть это даже был просто спектакль для посторонних глаз, ну и, в-третьих, я чувствовала, что Костик намного сильнее меня, и от этого внутри рождалось какое-то мучительно щемящее, но необыкновенно возвышенное чувство собственной женственности.