Retrum. Когда мы были мертвыми

— Твои родители запретили мне даже подходить к вашему дому. Но мне все равно очень хотелось бы повидаться с тобой.

На эти слова она не ответила. Я почувствовал, как прямо сейчас рвется последняя ниточка, связывавшая меня с этой жизнью. Мне стало невыносимо грустно, но буквально в считанные секунды печаль и уныние уступили место ненависти по отношению к тем, кто убил мою последнюю надежду на счастье в этом мире.

Я поспешил поделиться с Альбой своими планами:

— В полиции я сказал, что это, скорее всего, было ограбление. Но поверь, я не собираюсь оставлять все как есть. Может быть, ты больше никогда не захочешь меня видеть, но я все же прошу тебя о помощи. Мне нужно разыскать Мирту. Ты знаешь, где она живет?

— Нет, не знаю, — сухо ответила Альба.

Я вдруг представил себе девушку — двойника Алексии рядом с Альбой. Брюнетка и блондинка, обе в балетных пачках. Это была моя единственная зацепка.

— Тогда скажи хотя бы, где находится ваша балетная студия?

— Чаще всего мы занимались в помещении театра в Сант-Кугате.

Прежде чем отключить телефон, я посчитал необходимым задать Альбе последний вопрос:

— Я прекрасно понимаю, что у тебя нет ни малейшего желания говорить на эти темы, но обратиться мне больше не к кому. Расскажи мне, пожалуйста, про Мирту. Какой у нее характер? Как она обычно к тебе относилась? Ругались ли вы с нею, не вела ли она себя агрессивно по отношению к тебе?

— Да что ты! Ничего подобного никогда не было. Она ведь человек совсем мирный, мухи не обидит. Все, кто знал и ее, и Алексию, всегда говорили, что именно Мирта — хорошая сестра, а злая и плохая — сам понимаешь кто.

Эти слова Альбы просто поразили меня. Я хотел спросить ее о чем-то еще, но она опередила меня. Я услышал короткое бесстрастное «пока», и Альба отключилась. Больше на мои звонки она не отвечала.

Фантасмагориана

Никто не выбирает для себя зло сознательно, его просто принимают за счастье. Это происходит потому, что зло имеет обыкновение проявляться именно там, где люди ищут свое счастье.

— Мэри Уолстонкрафт —

Подумав, я решил не ходить на послеобеденные занятия и стал спускаться с холма по направлению к железнодорожной станции. Отец сказал, что вернется домой около восьми. К этому времени я также непременно должен был оказаться дома. Опоздай я хотя бы на несколько минут — и меня тотчас же отправили бы в Бостон, прямо как почтовую посылку, не спрашивая, хочу я того или нет.

Часы на экране телефона показывали двенадцать минут четвертого.

По моим прикидкам, до Сант-Кугата я должен был добраться меньше чем за час, даже с учетом пересадки с одной электрички на другую в центре Барселоны. Я полагал, что войти в муниципальный театр, в котором проходят занятия балетной школы, будет нетрудно. Кто и на каком основании выдаст мне там адрес Мирты — этот вопрос пока что не имел сколько-нибудь внятного ответа. Но я решил, что подумаю над ним уже по дороге, чтобы не терять времени. Мне в любом случае нужно было начинать действовать, чтобы хоть как-то приблизиться к разгадке главной тайны.

Сидя в электричке, я почти всю дорогу разглядывал мрачное ноябрьское море, обрушивавшее на берег тяжелые серые волны.

Перед самым въездом в привокзальный тоннель электричка проехала мимо того самого полуразрушенного завода, где я, как мне тогда казалось, видел призрак Алексии. Вспомнив то утро, я испытал прилив странного чувства; смеси растерянности, смятения и едва сдерживаемого гнева.

Как же могло так получиться, что эта самая хорошая сестра ворвалась в мой дом не хуже отъявленного бандита и исполосовала лицо Альбы, словно зачинщица какой-нибудь тюремной драки с поножовщиной?

Нет, во всей этой головоломке явно недоставало какого-то важного элемента, без которого процесс ее сборки превращался в бесконечно долгое, бессмысленное действие.

Я с тоской посмотрел на экран айфона. Ни звонков, ни сообщений от Альбы по-прежнему не было. Мы не виделись каких-то четыре дня, а я испытывал практически физическую боль от тоски по ней. Неужели я снова влюбился? Как же глупо все получилось! Самыми горячими чувствами по отношению к Альбе я проникся именно тогда, когда ей изуродовали лицо фактически по моей вине. Я-то, безусловно, готов был любить ее такой, какая она теперь есть, вне зависимости от того, насколько некрасивым и уродующим ее красоту будет этот шрам. Вот только, судя по всему, ей моя любовь уже не требовалась.

Чтобы отвлечься от этих печальных размышлений, я стал листать черный блокнот, прихваченный с собой в поездку, который пролежал без дела в ящике моего письменного стола несколько месяцев. После нападения на наш дом меня вновь стала мучить бессонница. Не зная, чем заняться по ночам, я решил пересмотреть стихи, отрывки из книг и короткие рассказы, когда-то записанные в блокнот и теперь вновь как нельзя более подходившие к моему мрачному настроению.