Retrum. Когда мы были мертвыми

При огоньках свечей я разглядел большие черные круги под глазами парня. Было видно, что это не результат эффектно наложенного грима, а следствие множества бессонных ночей. Я задумался, продолжают ли они по-прежнему ходить по ночам на кладбища.

— Прошло уже три месяца со смерти Алексии, — продолжил Роберт. — А мы до сих пор ничего не сделали. Мне за нас стыдно.

— Что же, по-твоему, мы должны предпринять? — возразила Лорена. — Мы можем породниться с мертвецами, но вернуть покойника к жизни — это выше наших сил.

Было видно, что Лорена, обычно веселая и неунывающая, вот-вот расплачется.

Чтобы этого не допустить, я сказал:

— Нам придется отомстить за нее. Только эта месть должна быть продуманной и подготовленной. Как я понимаю, разработка такого плана и стала поводом для нашей встречи. Что скажете? Я прав?

Над нашим столом-гробом вновь повисло тягостное молчание. В дальнем от нас углу зала зажегся одинокий прожектор, вырвавший из темноты небольшую сцену.

Судя по всему, там вот-вот должно было что-то начаться. На сцену поднялась молодая печальная женщина, которая для начала привычно постучала пальцем по микрофону. Тот отозвался в динамиках грозной барабанной дробью. Рядом с ней появился мужчина такого же мрачного вида, державший в руках что-то вроде клавиатуры. От нее поднималась гибкая белая трубка, конец которой мужчина держал во рту. Он надул щеки, явно готовясь извлечь из своего инструмента какую-то мелодию.

— Думаю, нужно будет поговорить о деле где-нибудь в другом месте, — явно нервничая, заявила Лорена, — Здесь и у стен есть уши. Я в этом уверена.

Печальная певица тем временем затянула какую-то грустную мелодию, которую вслед за ней подхватил и аккомпаниатор.

The sound of an old song

Lights in the dark a flame

Alone, tonight, I'm lost.

Why it's cold in hell? [18]

Слушая эту песню, я вдруг со всей отчетливостью ощутил, что иллюзия покоя, в которой мне довелось жить на протяжении последних месяцев, подходит к концу.

Предположения и загадки

В глубине души любой преступник, каким бы безжалостным он ни был, желает того же, чего ждет от мира невинное дитя: любви и признания.

— Лили Фэйрчайлд —

Мы опять пошли на кладбище. С той кошмарной ночи в Хайгейте я и близко к ним не подходил, даже в Тейе старательно избегал тех маршрутов, которые пролегали через так хорошо знакомый мне кладбищенский холм. Мой мир вообще сузился практически до стен собственной комнаты, ставшей для меня и саваном, и могилой. Все, что было в моей жизни раньше, со смертью Алексии потеряло смысл.

Но на этот раз все оказалось иначе. «Retrum» вновь объединился для того, чтобы отомстить за смерть близкого человека. Перебравшись через стену в знакомом нам месте, мы при свете ноябрьской луны пробрались к могиле Маленького Святого. Сориентироваться нам помогли несколько еще не догоревших свечей, оставленных почитателями покойного с вечера

Ночь была достаточно теплой. Роберт с готовностью снял пальто, постелил его на землю и предложил нам сесть поудобнее. Что ж, он по-прежнему оставался настоящим джентльменом.

Лорена достала из кармана флакончик со знакомым белым зельем и привычными движениями быстро привела меня в надлежащий бледный вид.

Под треск свечей, догоравших на могиле Маленького Святого, я первым взял слово, чтобы не терять времени и сразу же перейти к теме, интересовавшей меня больше всех прочих:

— Так что, какой у вас план?

Отвечать взялся Роберт.

— Как и в расследовании любого преступления, первым делом нам нужно составить список возможных подозреваемых. Затем необходимо встретиться с каждым из них, чтобы определить степень вероятности совершения убийства тем или иным человеком.

— Как же, по-твоему, мы сможем это сделать?

— Будем использовать все имеющиеся у нас средства.

Лорена, похоже, прониклась и даже воодушевилась столь решительными словами нашего общего друга Я же, стараясь не терять головы, попробовал проанализировать то, что сейчас услышал.

— Давайте вернемся к подозреваемым. Лично я не совсем понимаю, как мы сможем составить этот список, потому что там, в Хайгейте, за нами мог следить кто угодно, любой местный сумасшедший. Да почему обязательно псих? Это мог быть, например, насильник, планы которого сорвались, и он, чтобы не быть узнанным и пойманным…

Одной лишь мысли о человеке, рука которого сжимала нож, оборвавший жизнь Алексии, хватило для того, чтобы у меня вскипела кровь. Я отдавал себе отчет в том, что моя встреча с этим выродком маловероятна. Если она действительно состоялась бы, я нисколько не сомневался бы в том, что билет в иной мир для этого мерзавца был бы заверен моей подписью. Меня не остановило бы даже то, что за такой самосуд я рисковал провести остаток своей жизни за решеткой.