Retrum. Когда мы были мертвыми

Главные ворота кладбища в любом случае должны были вот-вот открыться для свободного доступа, и я направился к выходу, надеясь успеть проделать как можно большую часть пути до метро, пока не пошел дождь. По дорожкам кладбища уже метался влажный грозовой ветер. В воздух взлетали старые опавшие листья, мелкий мусор и песчинки.

Именно тут я и увидел что-то вроде длинного черного флага, вьющегося на ветру. Кусок ткани, по всей видимости, зацепился за подставку под цветы, установленную перед одной из ниш четвертого ряда. Этот черный лоскут чем-то заинтересовал меня. Я подошел поближе, понял, что именно вижу, и почувствовал, как у меня внутри все оборвалось. Это была длинная тонкая перчатка, так хорошо мне знакомая.

Я судорожно сунул руку в карман. Я подобрал эту перчатку на могильной плите в Тейе и с того вечера все время носил ее с собой как амулет. На этот раз в кармане ничего не оказалось.

Я отцепил перчатку от металлической подставки для цветов и поднес ее к носу. Несмотря на то что она провела еще одну ночь на влажном ветру, от нее по-прежнему исходил едва уловимый и такой знакомый мне аромат. Я аккуратно свернул перчатку Алексии и засунул ее поглубже в карман. При этом я не переставал удивляться, как могло получиться, что этот скомканный кусочек ткани сумел выпасть из кармана пальто, и почему он отправился в свободный полет. Скорее всего, когда ночью у меня замерзли руки, я сунул их в карманы, затем, ворочаясь во сне, непроизвольно вытащил и при этом выронил перчатку. Потом порыв ветра подхватил ее и стал играть ею, швыряя из одного конца кладбища в другой. Я привстал на цыпочки, чтобы разглядеть имя того, кто был захоронен в той нише, у которой решила задержаться сбежавшая от меня перчатка. Судя по надписи на могильном камне, там лежали останки семейной пары, причем муж и жена скончались в один и тот же день. В качестве причины смерти мне первым делом пришла в голову автомобильная авария. Этих людей смерть не только не разлучила, но, наоборот, объединила навсегда.

В мраморную плиту была инкрустирована фотография, сделанная в день свадьбы. На невесте было белое платье с длинным шлейфом, а на женихе костюм густого синего цвета. Я невольно обратил внимание на то, как счастливо они улыбаются, глядя на меня с давней фотографии.

Любовь.

Снимок, судя по всему, был сделан в саду какого-то романского монастыря. По периметру небольшого ухоженного сквера шла сводчатая галерея. Каждый свод поддерживали две безупречно отреставрированные колонны. Мне показалось, что я где-то уже видел это место. Наверное, в каком-то альбоме по истории искусства.

Когда сзади меня раздался резкий, словно каркающий голос, я чуть не подпрыгнул от испуга и неожиданности:

— Что, парень, пришел воровать покой у мертвых?

Я оглянулся и увидел все того же уборщика, который словно жевал прилипший к губам окурок и смотрел на меня при этом с явным неодобрением. Я понял, что если мне не удастся чем-то отвлечь его, то серьезных проблем не избежать.

— Мне просто стало интересно, где была сделана эта фотография.

Маленький человечек недоверчиво посмотрел на меня снизу вверх. Затем он подошел к стенке колумбария, и стало ясно, что с этой точки фотография явно выпадет из поля его зрения. Тогда уборщик принес лестницу, которой, судя по всему, пользовался для того, чтобы убирать грязь и натирать до блеска могильные плиты на нишах в верхних рядах колумбария.

Он забрался на необходимую высоту и с важным видом объявил:

— Бывал я там. Лет десять назад, наверное. Такие монастыри знать полагается, если ты, конечно, считаешь себя человеком культурным. Ты вот, вместо того чтобы мазаться, как пугало, и людей пугать, взял бы да и съездил туда, посмотрел бы на шедевр архитектуры.

— А где находится этот монастырь?

— В Сант-Кугате.

В монастыре

Тот, кто боится любви, боится самой жизни. А тот, кто боится жизни, уже на три четверти мертв.

— Бертран Рассел —

Эта связь казалась мне очевидной. Алексия живет в Сант-Кугате, а ее перчатка долетела как раз до фотографии монастыря, находящегося именно в этом городке.

У меня не было сомнений в том, как интерпретировать это послание моего брата. Ответ на мой вопрос следовало искать в этом монастыре. Оказаться там мне нужно было как можно скорее.

Смыв макияж с лица в одном из баров неподалеку от кладбища, я наскоро позавтракал и поехал на метро на площадь Каталонии. Там я пересел на электричку, идущую через Сант-Кугат в район Автономного университета и дальше — в Сабадей.

Железная дорога проходила по местности, поросшей неожиданно буйной растительностью. Как только поезд вышел за линию городских кварталов Барселоны, за окнами потянулся совершенно идиллический сельский пейзаж с зелеными холмами и умытыми дождем маленькими деревнями. Я назвал бы такой ландшафт типичным, скорее, для австрийской глубинки. Как ему удалось сохраниться буквально в двух шагах от огромного грязного города, оставалось для меня нераскрытым секретом.