Ретроградный меркурий (СИ)

— Яра… — надеваю беспалую перчатку на левую руку.

— Как тёлку, что ли, Яркой? — фыркает боец.

Мудак!

— Готов? — дёргаю ему с вызовом бровями, выставляя опорную ногу вперёд.

— Всегда готов, — вальяжно.

Прямой в челюсть. Резко и эффективно. Как выстрел! Чувак валится навзничь в нокаут.

Этот удар мне Иван ставил. Дури бить у меня хватает, а вот кисти слабоватые, “женские”.

Встряхиваю кистью. Чуть не сломала. Перчатку не успела надеть…

В зале тишина.

— Не, ну правильно… — разводит руками Ванькин коллега из СОБРА. — А чо он девушке хамит?

— Так пойдёт, товарищ майор? — хмурюсь, бросая взгляд на Мансурова.

— Пойдет… Спускайся.

Обручалку помяла… Снимаю, убирая в карман пиджака. Надо отнести к ювелиру.

— Я принята?

— Слишком много эмоций, Диляра.

Незаметно закатываю глаза.

Эмоции у меня действительно много. Но я неплохо их контролирую.

— Бля… — морщится боец, которого я снесла, присаживаясь. — Зуб…

— Страховка покроет, — пожимаю плечами. — Прокачивай реакцию, кто ты там? Лейтенант?

— Капитан я, — цедит он

— Мм… — ухмыляюсь едва заметно.

— И слишком много личного, — снижает голос Мансуров. — Вымораживать тебя ещё и вымораживать.

Вздох…

— Так я принята?

— Нетерпеливая. Проблемы с субординацией. Протеже полковника Зольникова…

— А вот это неправда. Нет у Полковника Зольникова ни одного протеже. Шкуродёр.

— Нда? — скептически. — Сможешь без поддержки родственников функционировать?

— Легко.

— Хм… Я тебя возьму. Но под подписку. О месте назначения, руководстве, коллегах не распространяешься. Ясно?

— Так точно…

Глава 2 — Залёт

Мы сидим во дворе у Стасяна. В беседке. У нас шашлычок под коньячок. Хер знает какая по счету бутылка. Ворота нараспашку, там стоят наши тачки.

Бросаю взгляд на часы, пытаясь сообразить, почему Яра ещё не здесь. А потом ещё раз. Потому что посмотрел на время и мгновенно забыл. И в третий раз тут же смотрю…

Так… что я хотел от часов?

Бля, да я в дровину.

— Зольникову налей, чего он пропускает, как не родной!

Моя рюмка опять наполняется.

Экран телефона плывет перед глазами. На заставке Яра. Жена…

Ракета моя, петарда, бомба! Люблю, не могу!..

— Братан, да выкинь ты его! Чего ты туда пялишься? — суют мне в руки рюмку.

— Яра где, не пойму. Должна давно быть.

— Ну сидим же пацанами нормально, нахера нам сюда баб?

— Э… За базаром следи. Я каблук, понял? Вьебу…

Я единственный женат из всей нашей небольшой компании. Собираемся мы редко. После учебки, может, раз в третий.

— Сорян! Так ляпнул. А ты, кстати, помнишь, говорил на сестре моей женишься. А за базар не ответил!

— Не гони, Стасян, мелкая же она у тебя была совсем. Лет четырнадцать, может. Это ты сватал, а не я обещал.

— Да было! Типа, вырастет породнимся.

— В упор не помню.

— А она в тебя влюблена была.

— Ну ё-моё. Поздно, братан…

— Поздно, когда гвозди забивают! А нам ещё, слава Богу, нет. Да вон же она! Лида! — кричит он девушке, смотрящей в окно.

— Ну нафига?..

— Ты чо, с сестрой моей не хочешь познакомиться?! — обиженно.

— Хочу…

Просто, Стас архи бестактный чувак со своим беззастенчивым сватовством.

Лида подходит к нам. Светловолосая, миловидная, смущенная.

— Лида — это Иван Зольников, братишка мой. Помнишь его?

— Помню… — бросает взгляд мне в глаза из под ресниц.

— Здравствуйте, Лида, — стараюсь внятно.

— Иван у нас единственный в Собре остался с учебки. Крутой чувак… Держи, — сует ей в руки рюмку. — За знакомство.

— Ой, я не пью же, — кокетничает Лида.

— Ну ладно тебе! Одну — это не пить, так … Полечиться. Садись с нами.

Пацаны пьяно и периодически вырубаясь играют что-то медленное в две гитары.

— А Лида учится в педе.

А выглядит младше, как школьница.

Изображение

Она смущаясь поправляет выбившуюся прядь. И я по ее коротким взглядам и рдеющим щекам вижу, что нравлюсь до сих пор.

И на мгновение забываясь в пьяном угаре даже ловлю от этого кайф. Девчонка то хорошенькая…

Улыбаюсь ей, чтобы не смущалась.

— Красивая у меня сестрёнка? — гордо.

— Красивая…

Мне становится как-то неуютно внутри, словно я не там, где нужно… А там где нужно, меня нет. И это очень плохо. Как дурное предчувствие.

Но я настолько в дрова, что не могу это ощущение утолкать ни в какие обстоятельства.

Словно я там, в прошлом, где мы ещё совсем молодые дурные пацаны. А вот всего моего настоящего ещё не случилось.

Лида выпивает коньяк. Морщится…

Откидываюсь в ротанговом кресле, прикуривая сигарету.

— Будешь? — протягиваю ей пачку.

— Я не курю, — улыбается.

— М… Молодец.

А я вот курю. Не вышло бросить.

Закрываю глаза. Гитара умолкает. Отрубились, наверное, наши музыканты. Голос Стаса, говорящего по телефону отдаляется. Меня начинает крутить на пьяных вертолетах.

Всё… Заберите меня. Домой хочу.

— Ой, Ваня… — чувствую, как ловит меня за руку, разжимая пальцы.

— М? — с трудом разлепляю веки.

— Сигарета истлела, брюки прожёг!

Стряхивает пепел с моего бедра, высоко в паху.

— Ооу… — туплю я, в неадеквате наблюдая за чужими женскими ручками, хозяйничающими в районе моей ширинки.

Чо происходит?!

Ее рука замирает на моем бедре, встречаемся взглядами.

Я пытаюсь въехать, кто эта юная девушка и где я. И уже кажется даже — “кто я”?

Лида… — вспоминаю ее имя.

Лида закрывает глаза.