Ретроград: Ретроград. Ретроград-2. Ретроград-3

Там начали выпускать УБТСы и БС-23, с которой пришлось здорово помучиться, прежде чем для нее нашли место на «долгоносике», «Ла-5ФН» и «И-180». Мощное орудие имело соответствующий поток несгоревшего пороха, который быстро повреждал винты. На серийных машинах пришлось сдвигать пушку вперед, и все начало работать, а на «каплях» перенести ее на общий лафет не получилось. Так и осталась на крыле, но в спаренном варианте: четыре пушки и четыре пулемета. Но это было на последней серии «долгоносиков», которым основательно поменяли все управление и солидно уменьшили вес планера за счет этих изменений. А тут еще на Новый год «лямур» произошел, ведь женщины, что-то решив для себя никогда не останавливаются. В общем, начал я получать неожиданные приглашения от Людмилы Келдыш на всякие праздники и дни рождения. Поводы она находить умела, и строила их на основе производственных совещаний, которые заканчивались небольшим застольем, с чаем, пирожными, а иногда и с винцом. Ну и Новый год она тоже пригласила отметить в кругу ученых-академиков. Там меня взяла в оборот одна из профессорских дочек, фамилию называть не буду, так как довольно скоро она убедилась, что блистать в обществе у нее не получится, времени посещать Большой театр и сборища любителей поэзии и драматургии у меня нет, а от актеров и актрис меня воротит. Ее собственный опыт неудачного брака с известным актером ее ничему не научил, поэтому она решила вернуться в тот круг с новым избранником, блистающая и одухотворенная. Богемная девочка. Но долго этот роман не продлился, тем более, что Филин загнал меня в Алма-Ату готовить спутник НИИ там. Из Германии, несмотря на похолодание в отношениях, в январе пришел второй комплект оборудования для завода, требовалось подобрать площадку как для аэродрома НИИ, так и для филиала экспериментального завода № 2. Зато покатался от души, хотя канатки там на Чимбулаке еще нет. Есть только «Горельник», турбаза, и метеостанция. В домике метеостанции провел трехдневный отпуск. По погоде не выпускали в Москву, вот и покатался. Затем штабной «DC-3» вернул меня в златоглавую. За это время моя пассия успела помириться со своим бывшим мужем и оставила меня в покое. При встречах, а она работала в МИАНе, корчила недовольную рожу. Да и шут с ней!

Основные события, как обычно, наступили неожиданно: 23-го февраля. В 01.30 прозвучал сигнал «Гроза», все вооруженные силы СССР были приведены в полную боевую готовность. По сигналу «Гроза» мое место, как выяснилось из вскрытого пакета № 1, определено в Ставке, кабинет 28, «Управление ВВС и ПВО страны». Да и до Лубянки ближе. Сигнал пришел по БОДО, и не предварялся значками «учебная» или там «Сбор „Гроза“». Я, матерясь втихую, вскрывал упаковку с пакета, расписавшись на нем, прочел с удивлением про кабинет 28, выскочил из домика и сел в машину. Все в порядке, движок, несмотря на сильный мороз, уверенно запустился, и мы тронулись, прогреваясь на ходу. Со мной аж трое человек охраны с новенькими «Судаевыми». Сталину понравился маленький и удобный автомат, и его запустили в производство. Разработан он именно Судаевым, на Кировском заводе. Я выскочил на шоссе и втопил, несмотря на снег. «Причем здесь кабинет 28? Почему не в штабе ВВС, где мы готовили зал управления, готовили штурманов и дежурных. Пробрасывали новые каналы связи с выносными станциями наблюдения? Опять какие-то шуточки? А вдруг это уже началось?»

Москва удивительно пуста, воздушная тревога не объявлялась, но электричество во всех районах в жилых домах отключено. Фонари освещения на улицах не горят. Много постов ОРУДа и заметил патрули военных. «Значит, Гитлер пошел ва-банк. Странно! По данным разведки авиация у него сосредоточена на юге. Неужели решил ударить в сторону Поволжья? Бляха-муха!» Сворачиваю на Моховую, на Фрунзе и по тормозам. Пропуск в лицо часовому и отвечаю на приветствие, отдавая честь.

– Второй этаж, товарищ генерал! – сказал дежурный, с напряженным белым лицом. Народу на вход достаточно много, работает три прохода вовнутрь, и один на выход. Бегом поднимаюсь на второй этаж и бегу по ковровой дорожке, глазами ища заветные цифры.

«Северный пушной зверек!» – за открывшейся дверью зал-копия КП Управления ВВС и ПВО в штабе ВВС. Планшеты, карты, несколько рядов индикаторов РЛС. Попискивают сельсины, негромкие команды операторам у планшетов, на головы которых надеты наушники, чтобы слышать только своего штурмана. Наверху балкон, на котором замечаю спокойно курящего Сталина. При моем появлении он бросил взгляд на левую руку, в которой держал трубку. Команда по селектору: мне прибыть на КП. Он выше, туда ведет лестница винтовая, слева и справа в конце зала. По крайней мере в штабе ВВС. Все точно! Поднялся и доложился. Оказывается, это Ставка Верховного Главнокомандующего устроила КШУ для всей страны. Нас с Филиным проверяют: что мы смогли сделать для управления авиацией. Из-за спины показываю кулак Филину, и за то, что промолчал о КП в Ставке, и за то, что не сообщил по рации, что это – учебная тревога. Тот отвернулся в сторону.