Ретроград: Ретроград. Ретроград-2. Ретроград-3

– Как вам работается с товарищем Смушкевичем? А то на него жалобы приходят, что докладные, посланные на вас, исчезают в неизвестном направлении в его ведомстве. И как должен реагировать Председатель ГКО?

– Товарищ Сталин, а где он?

– В штабе ВВС, заместителем по боевой подготовке. Не знали?

– Нет. Мы не встречались. Я же безвылазно сижу в Чкаловске.

– Ну, еще увидитесь. Где будет изготавливаться двигатель?

– Видимо, в Перми, извините, в Молотове. Размещать его производство в Ленинграде опасно, но разрабатывать продолжим там. Вот только необходимо наладить взаимодействие, чтобы не получилось, как в той присказке про блоху.

– Да, мудр был Николай Лесков, ну и мне, старому, наука, что просто так через года не прыгнешь!

– Речь идет о десятилетиях, товарищ Сталин. Освоим эти технологии – сможем производить двигатели с гораздо большей тягой, чем сегодня. Но, я держал это на вторых ролях и сам этим заниматься даже времени не имел. А Глеб Евгеньевич – талант! Большой талант, я его совсем стариком помню, встречались раза три, я к нему со своими проблемами приходил. Сопло прогорало, мы его поворотным делали для увеличения маневренных характеристик на Су-32.

– Су – это Сухой?

– Сухой, Павел Осипович.

– Такой же неудобный человек, как и вы.

– Я в курсе, что вы его недолюбливаете. Напрасно. Разрешите идти?

– Да-да. Ступайте.

Я не знал тогда, что из потайной двери в кабинете вышел Власик, которого вызвал-таки Сталин, глядя, как я разошелся.

– Что он себе позволяет, этот сморчок? Прижать его надо, и заговорит по-другому.

Сталин отрицательно покачал головой.

– Прямой ты, Николай Сидорович, как палка! Нет, нельзя его трогать, ни в коем случае. Он из другого времени к нам попал, не за деньгами. Уехать в Америку он мог, при желании. Он за своим прошлым приехал, оболганным, кровавым и темным. Если сумеем сделать из него советского человека, он горы своротит, и внуки наши интерес к нашему делу не потеряют. Вот так и подойди к этому вопросу. А то, что это непросто, и мы частенько ошибаемся, следуя вперед на ощупь, он уже доказал.

В тот день ночью шел густой снег, Москва была завалена им по самое не хочу, но дворники и спецтехника работала, и основные дороги были уже расчищены. У меня была назначена встреча с Людмилой Келдыш, требовалось утрясти некоторые вопросы по стандартизации языка программирования, без которого значительно труднее производить автоматизацию многих процессов управления самолетом. Она работала в МИАНе, математическом институте академии наук, пришлось ехать на юг Москвы на Ленинский проспект, где в здании Энергетического института АН приютился и математический. Там я встретился с его директором Иваном Виноградовым, кстати, филиал МИАН находится в Новосибирске, и создан в те же годы, что и наш институт имени Чаплыгина, и руку к этому приложил именно Иван Виноградов, который жил там в эвакуации во время войны, как и Чаплыгин. Но это к слову. Обсуждали мы дела не шибко интересные читателям: двоичную систему счисления и стандартизацию команд, исполнителей алгоритмов, большинство читателей умрет со скуки или уснет за книжкой, поэтому переходим сразу ко второй части этого путешествия. После окончания переговоров, меня спросили: не на машине ли я?

– Да, на машине.

– А вы нас на Воробьевы горы не подбросите?

– С удовольствием.

Виноградов и Келдыш куда-то исчезли, и появились на площадке перед входом в лыжных костюмах и со странными лыжами в руках. Одни, похоже, были прыжковые, у Виноградова, а вторые – горные! Обалдеть! Я такие во Франции в Шамони в каком-то ресторанчике видел! Вау! Я ж от таких раритетов просто таю! Тут до меня доходит, что это вовсе не раритет, а обычные лыжи для того времени. Пока ехали, а там всего ничего: до окружной железной дороги, там под ней, и, мимо свалок и зданий Донского монастыря, выезжаешь к Воробьевым горам. Там издалека виден трамплин, куда собрался академик, а под ним, чуть в стороне организована бугельная канатка. (Остатки фундаментов от нее сохранились и в наши дни). И тут меня такая тоска по дому взяла за горло! Там же у меня лыжи «V"olkl P60 GC Racing Worldcup» остались, и ботинки «Fisher Soma RC4140» и «маркеры» с пистон-контролем! А-а-а, и все это там. Черт возьми! Знал бы, где упаду… Заранее бы сунул в машину! Я же всю жизнь на них! И здесь на этом склоне, тоже катался, когда в Москве учился! А какие у нас в Новосибе склоны! В общем, постоял, посмотрел, как люди мучатся на «дровах» с привязанной ремнями пяткой в очень мягком ботинке. Тут меня мысль и осенила! Всем не смогу, а себе, любимому, сделаю! Немного отвлек Людмилу от катания, предложив кофе из металлического термоса, между делом спросил, где приобрести подобные «дрова», но, самые лучшие.

– А вон Жемчужников стоит, он подскажет, я через него доставала. Он председатель федерации горнолыжного спорта СССР. Андрей! Идите сюда!